Неточные совпадения
Чтобы фамильная тайна Усковых не проскользнула как-нибудь из дома на улицу, приняты строжайшие меры. Одна половина прислуги отпущена в театр
и в цирк, другая — безвыходно сидит в кухне. Отдан приказ никого не принимать. Жена дяди-полковника, ее сестра
и гувернантка хотя
и посвящены в тайну, но делают вид, что ничего не знают; они сидят в столовой
и не показываются ни в гостиную, ни в залу.
— Господа! — говорит дядя-полковник,
и в голосе его слышатся утомление
и горечь. — Господа, кто говорит, что фамильная честь предрассудок? Я этого вовсе не говорю. Я только предостерегаю вас от ложного взгляда, указываю на возможность непростительной ошибки. Как вы этого не поймете? Ведь я не по-китайски говорю, а по-русски!
Сравнение с армией, которое сделал
полковник, прелестно
и делает честь его высокому уму; призыв к гражданскому чувству говорит о благородстве его души, но не надо забывать, что гражданин в каждом отдельном индивидууме тесно связан с христианином…
— Иван Маркович! — говорит умоляюще
полковник. — Мы говорим серьезно, о важном деле, а вы — Ломброзо! Умный человек, подумайте: для чего вы всё это говорите? Неужели вы думаете, что все эти погремушки
и ваша риторика дадут нам ответ на вопрос?
Саша равнодушен,
и волнует его только одно обстоятельство, а именно: за дверью величают его негодяем
и преступником. Каждую минуту он готов вскочить, ворваться в кабинет
и в ответ на противный, металлический голос
полковника крикнуть...
Правда, пользование чужой подписью считается предосудительным; но все-таки это не преступление, а общепринятый маневр, некрасивая формальность, ни для кого не обидная
и безвредная, так как Саша, подделывая подпись
полковника, не имел в виду причинить кому-либо зло или убыток.
— Господа, но ведь это бесконечно! — горячится
полковник. — Представьте, что мы простили его
и уплатили по векселю. Но ведь после этого он не перестанет вести беспутную жизнь, мотать, делать долги, ходить к нашим портным
и от нашего имени заказывать себе платье! Можете ли вы поручиться, что эта проделка его последняя? Что касается меня, то я глубоко не верю в его исправление!
В ответ ему что-то бормочет чиновник казенной палаты, после него плавно
и мягко начинает говорить Иван Маркович.
Полковник нетерпеливо двигает стулом
и заглушает его слова своим противным, металлическим голосом. Наконец дверь отворяется
и из кабинета выходит Иван Маркович; на его тощем бритом лице выступили красные пятна.
Саша идет в кабинет. Чиновник казенной палаты сидит;
полковник, заложив руки в карманы
и держа одно колено на стуле, стоит перед столом. В кабинете накурено
и душно. Саша не глядит ни на чиновника, ни на
полковника; ему вдруг становится совестно
и жутко. Он беспокойно оглядывает Ивана Марковича
и бормочет...
Больше ничего не может сказать Саша. Он выходит из кабинета
и опять садится на стул у двери. Сейчас он охотно бы ушел совсем, но его душит ненависть
и ему ужасно хочется остаться, чтобы оборвать
полковника, сказать ему какую-нибудь дерзость. Он сидит
и придумывает, что бы такое сильное
и веское сказать ненавистному дяде, а в это время в дверях гостиной, окутанная сумерками, показывается женская фигура. Это жена
полковника. Она манит к себе Сашу
и, ломая руки, плача, говорит...
Слышатся всхлипывания. Иван Маркович плачет
и бормочет что-то, чего нельзя разобрать сквозь дверь.
Полковник встает
и шагает из угла в угол. Длинный разговор начинается снова.
Но вот в гостиной часы бьют два. Семейный совет кончен.
Полковник, чтобы не видеть человека, испортившего ему столько кропи, идет из кабинета не в залу, а через переднюю… Иван Маркович входит в залу… Он взволнован
и радостно потирает руки. Его заплаканные глаза глядят весело
и рот кривится в улыбку.
В глазах родных он не имел никакой привычной, определенной деятельности и положения в свете, тогда как его товарищи теперь, когда ему было тридцать два года, были уже — который
полковник и флигель-адъютант, который профессор, который директор банка и железных дорог или председатель присутствия, как Облонский; он же (он знал очень хорошо, каким он должен был казаться для других) был помещик, занимающийся разведением коров, стрелянием дупелей и постройками, то есть бездарный малый, из которого ничего не вышло, и делающий, по понятиям общества, то самое, что делают никуда негодившиеся люди.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я не хочу после… Мне только одно слово: что он,
полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе
и сейчас! Вот тебе ничего
и не узнали! А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь,
и давай пред зеркалом жеманиться:
и с той стороны,
и с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Они поворачивались, чтоб итти назад, как вдруг услыхали уже не громкий говор, а крик. Левин, остановившись, кричал,
и доктор тоже горячился. Толпа собиралась вокруг них. Княгиня с Кити поспешно удалились, а
полковник присоединился к толпе, чтоб узнать, в чём дело.
Полковник заговорил тоже про оперу
и про освещение.
Вронский был в эту зиму произведен в
полковники, вышел из полка
и жил один. Позавтракав, он тотчас же лег на диван,
и в пять минут воспоминания безобразных сцен, виденных им в последние дни, перепутались
и связались с представлением об Анне
и мужике-обкладчике, который играл важную роль на медвежьей охоте;
и Вронский заснул. Он проснулся в темноте, дрожа от страха,
и поспешно зажег свечу. ― «Что такое?
Потом, когда он достаточно поговорил
и замолчал,
полковник, молчавший до сих пор, начал говорить.