Неточные совпадения
Марта послушно
вышла. Она поняла, что Вершина хочет говорить с Передоновым, и
была рада, ленивая, что не к спеху.
Хозяйка
была спокойнее, Варвара
выходила из себя.
— А он вдруг изволил мне сказать: всякий сверчок знай свой шесток. Повернулся и
вышел. Вот как все дело
было, и больше никаких.
— Да и барин-то про вас, матушка-барыня, что говорит! Что вы будто раньше таскались, а потом замуж
вышли! Вот они какие
есть, самые мерзкие люди! Плюньте вы им в морды, барыня хорошая, ничем с такими расподлыми людишками возжаться.
Около дома, на дворе, куда
выходило крыльцо, росла крапива, густая, высокая. Преполовенская слегка улыбнулась, и последняя тень недовольства сбежала с ее белого и полного лица. Она попрежнему стала приветлива и любезна с Варварою. Обида
будет отомщена и без ссоры. Вместе пошли они в сад пережидать хозяйкино нашествие.
— Они надо мной, может
быть, посмеяться хотят, — рассуждал Передонов, — а вот пусть
выйдут, потом уж они коли захотят смеяться, так и я
буду над ними смеяться.
С Надеждою Васильевною жила ее тетка, существо безличное и дряхлое, не имевшее никакого голоса в домашних делах. Знакомства вела Надежда Васильевна со строгим разбором. Передонов бывал у нее редко, и только малое знакомство его с нею могло
быть причиною предположения, что эта барышня может
выйти замуж за Володина.
Передонов
вышел за Вершиною и Мартою во двор, где стояла тележка, а около нее возился, укладывая что-то, Владя. Тележка
была поместительная. Но Передонов, угрюмо осмотрев ее, объявил...
Во вторник Передонов постарался пораньше вернуться из гимназии. Случай ему помог: последний урок его
был в классе, дверь которого
выходила в коридор близ того места, где висели часы и бодрствовал трезвонящий в положенные сроки сторож, бравый запасный унтер-офицер. Передонов послал сторожа в учительскую за классным журналом, а сам переставил часы на четверть часа вперед, — никто этого не заметил.
— В другое ведомство, — опять обратился Скучаев к Передонову. — Хотя бы в духовное, например. Если взять духовный сан, то священник из вас
вышел бы серьезный, обстоятельный. Я могу посодействовать. У меня
есть преосвященные хорошие знакомые.
— Она все к нам ходит, — жаловался Передонов, — и все вынюхивает. Она жадная, ей все давай. Может
быть, она хочет, чтоб я ей деньгами заплатил, чтоб она не донесла, что у меня Писарев
был. А может
быть, она хочет за меня замуж. Но я не хочу платить, и у меня
есть другая невеста, — пусть доносит, я не виноват. А только мне неприятно, что
выйдет история, и это может повредить моему назначению.
— Вот замуж
выйдете,
будет им отец, — сказала Варвара.
— Голубчик Варвара Дмитриевна, чего я не узнаю! Я всех в уезде знаю. Как же, ведь это всем известно, что у них еще мальчик дома живет, таких же лет, как этот. Отчего же они не отдали их вместе в гимназию? Говорят, что он летом болен
был, так один год отдохнет, а потом опять поступит в гимназию. Но все это вздор, — это-то и
есть гимназист. И опять же известно, что у них
была барышня, а они говорят, что она замуж
вышла и на Кавказ уехала. И опять врут, ничего она не уехала, а живет здесь под видом мальчика.
— Да еще что выдумала, — раздраженно говорила Варвара, — это, говорит, может
быть, барин скушали. Они, говорит, на кухню за чем-то
выходили, когда я полы мыла, и долго, говорит, там пробыли.
Ольга Васильевна Коковкина, у которой жил гимназист Саша Пыльников,
была вдова казначея. Муж оставил ей пенсию и небольшой дом, в котором ей
было так просторно, что она могла отделить еще и две-три комнаты для жильцов. Но она предпочла гимназистов. Повелось так, что к ней всегда помещали самых скромных мальчиков, которые учились исправно и кончали гимназию. На других же ученических квартирах значительная часть
была таких, которые кочуют из одного учебного заведения в другое, да так и
выходят недоучками.
Служанка позвала зачем-то Коковкину. Она
вышла. Саша тоскливо посмотрел за нею. Его глаза померкли, призакрылись ресницами — и казалось, что эти ресницы, слишком длинные, бросают тень на все его лицо, смуглое и вдруг побледневшее. Ему неловко
было при этом угрюмом человеке. Передонов сел рядом с ним, неловко обнял его рукою и, не меняя неподвижного выражения на лице, спросил...
Молоденький чиновник Черепнин, тот самый, о котором рассказывала Вершина, что он подсматривал в окно, начал
было, когда Вершина овдовела, ухаживать за нею. Вершина не прочь
была бы
выйти замуж второй раз, но Черепнин казался ей слишком ничтожным. Черепнин озлобился. Он с радостью поддался на уговоры Володина вымазать дегтем ворота у Вершиной.
— Вот вы так к этому относитесь, а если что-нибудь
выйдет, то кто же
будет виноват? — спросил Передонов.
— Мне мокротно молоденьке, Нигде места не найду, — визгливо
пела Дарья, искажая звуки и вставляя слоги, как делают простонародные певцы для пущей трогательности.
Выходило, примерно, этак...
Володин сначала
был смущен таким поведением Надежды. Потом подумал, что она стесняется угощать его кофейком, — боится, как бы сплетен не
вышло. Потом сообразил, что она могла бы вовсе не приходить к нему на уроки, однако приходит, — не оттого ли, что ей приятно видеть Володина? И то истолковывал Володин в свою пользу, что Надежда так с первого слова охотно согласилась, чтобы Володин давал уроки, и не торговалась. В таких мыслях утверждали его и Передонов с Варварою.
— Нет, ты за него не
выходи, а то как же я
буду?
— У кого же мне спрашиваться? Тете — все равно, а ведь его я должна воспитывать, так как же я
выйду за вас замуж? Вы, может
быть, станете с ним жестоко обращаться. Не правда ли, Мишка, ведь ты боишься его жестокостей?
— Оба в угол
будете ставить, — плаксиво сказал Миша, закрывшись опять платком, — вот вы какие, да еще прутиком, нет, это мне невыгодно. Нет, ты Надя, не смей
выходить за него.
— Я, Ардальон Борисыч, только сказал, что если так, то я должен отказаться, а она мне изволила сказать, что не надо отказываться, а как я ничего не изволил ответить, то
вышло, что она меня упросила. А уж теперь это от меня зависит: хочу — откажусь, хочу —
буду ходить.
Марта
была рада: ведь это
была ее постоянная мечта, что вот найдется ей жених, и она
выйдет замуж, и у нее
будет хорошее хозяйство, и дом — полная чаша. И она смотрела на Мурина влюбленными глазами. Сорокалетний громадный мужчина с грубым голосом и с простоватым выражением в лице и в каждом движении казался ей образцом мужской силы, молодечества, красоты и доброты.
Вдруг послышался грохот, — разбилось оконное стекло, камень упал на пол, близ стола, где сидел Передонов. Под окном слышен
был тихий говор, смех, потом быстрый, удаляющийся топот. Все в переполохе вскочили с мест; женщины, как водится, завизжали. Подняли камень, рассматривали его испуганно, к окну никто не решался подойти, — сперва
выслали на улицу Клавдию, и только тогда, когда она донесла, что на улице пусто, стали рассматривать разбитое стекло.
— Я тебя знаю: ты, как только за меня замуж
выйдешь, так на меня и донесешь, чтобы от меня отделаться.
Будешь пенсию получать, а меня в Петропавловке на мельнице смелют.
— Вам-с, — почтительно сказал он, поблагодарил за водку,
выпил, крякнул, захватил пирог и
вышел.
Вершина
была в досаде: до этой поры она еще не теряла надежды пристроить Марту за Передонова, самой
выйти за Мурина, — и вот все нарушено.
Она мечтала о том, как
выйдет замуж и
будет вести хорошо хозяйство.
А теперь — теперь Вершина понимала, что Мурин
будет настаивать на том, чтобы Марта
вышла за него, и мешать этому Вершина не хотела: какая-то словно материнская жалость и нежность к этой девушке овладевала ею, и она думала, что принесет себя в жертву и уступит Марте Мурина.
— Никак нет, не
было. Так что господа, которые курят, это не велено останавливать, а чтобы разрешение
вышло, об этом не могу знать.
Стали
выходить из церкви. Сельский учитель Мачигин, простоватый молодой человек, подстал к девицам, улыбался и бойко беседовал. Передонов подумал, что неприлично ему при будущем инспекторе так вольно держаться. На Мачигине
была соломенная шляпа. Но Передонов вспомнил, что как-то летом за городом он видел его в форменной фуражке с кокардою. Передонов решил пожаловаться. Кстати, инспектор Богданов
был тут же. Передонов подошел к нему и сказал...
Время шло, а выжидаемая день за днем бумага о назначении инспектором все не приходила. И частных сведений о месте никаких не
было. Справиться у самой княгини Передонов не смел: Варвара постоянно пугала его тем, что она — знатная. И ему казалось, что если бы он сам вздумал к ней писать, то
вышли бы очень большие неприятности. Он не знал, что именно могли с ним сделать по княгининой жалобе, но это-то и
было особенно страшно. Варвара говорила...
Особенно велико
было злорадство в доме у Вершиной: Марта, хотя и
выходила за Мурина, все же
была отвергнута Передоновым; Вершина хотела бы взять Мурина себе, а должна
была уступить его Марте...
Написал, послал, — и раскаялся. «Что-то из этого
выйдет? Может
быть, нельзя
было писать, — думал он, — надо
было ждать, когда княгиня сама приедет».
— Иди, конечно, иди! — подбивал Рутилов, — посмотри, что из этого
выйдет. Может
быть, это богатая невеста, влюбилась в тебя, а родители препятствуют, так вот она и хочет с тобою объясниться.
Все сестры надушились сладко-влажным клематитом, —
вышли спокойные, веселые, миловидные, нарядные, как всегда, наполнили гостиную своим милым лепетом, приветливостью и веселостью. Екатерина Ивановна
была сразу очарована их милым и приличным видом. Нашли распутниц! — подумала она досадливо о гимназических педагогах. А потом подумала, что они, может
быть, напускают на себя скромный вид. Решилась не поддаваться их чарам.
— Ежели и Варвара Дмитриевна с нами
выпьет, то уж это не вдвоем
выходит, а втроем.