Неточные совпадения
И находятся еще антики, которые уверяют,
что весь этот хлам история запишет на свои скрижали… Хороши будут скрижали! Нет, время
такой истории уж прошло. Я уверен,
что даже современные болгары скоро забудут о Баттенберговых проказах и вспомнят о них лишь тогда, когда его во второй раз увезут: «Ба! — скажут они, — да ведь это уж, кажется, во второй раз! Как бы опять его к нам не привезли!»
Однако ж все-таки оказывалось,
что мало,
даже в смысле простого утирания слез; до
такой степени мало,
что нынче от этой хитросплетенной организации не осталось и воспоминаний.
Конечно, пройдут десятки лет, и массы приобыкнут, найдут новые источники существования,
так что, в общем, изменение произойдет
даже к лучшему.
А он
что? Как вышел из «заведения» коллежским секретарем (лет двенадцать за границей потом прожил, все хозяйству учился),
так и теперь коллежский секретарь.
Даже земские собрания ни разу не посетил, в мировые не баллотировался. Связи все растерял, с бывшими товарищами переписки прекратил, с деревенскими соседями не познакомился. Только и побывал, однажды в три года, у"интеллигентного работника", полюбопытствовал, как у него хозяйство идет.
Но он до
такой степени «изворовался» в сельскохозяйственных ухищрениях,
что даже не замечает отсутствия семьи.
Зимой ему посвободнее. Но и тут он нашел себе занятие: ябеды пишет. Доносит на священника,
что он в такой-то царский день молебна не служил; на Анпетова —
что он своим примером в смущение приводит; на сельского старосту —
что он, будучи вызван в воскресенье к исправнику,
так отважно выразился,
что даже миряне потупили очи.
С утра до ночи голова мироеда занята расчетами; с утра до ночи взор его вглядывается в деревенскую даль. Заручившись деревенской статистикой, он мало того,
что знает хозяйственное положение каждого однообщественника, как свое собственное, но может
даже напомнить односельцу о
таких предметах, о которых тот и сам позабыл.
Так что, когда, по окончании арендного срока, вырубка возвратится к владельцу, то последний может быть уверен,
что тут уж никогда
даже осинка не вырастет.
— Ты обо мне не суди по-теперешнему; я тоже повеселиться мастер был. Однажды
даже настоящим образом был пьян. Зазвал меня к себе начальник, да в шутку, должно быть, — выпьемте да выпьемте! — и накатил! Да
так накатил,
что воротился я домой — зги божьей не вижу! Сестра Аннушкина в ту пору у нас гостила,
так я Аннушку от нее отличить не могу: пойдем, — говорю! Месяца два после этого Анюта меня все пьяницей звала. Насилу оправдался.
— Покуда — ничего. В департаменте
даже говорят,
что меня столоначальником сделают. Полторы тысячи — ведь это куш. Правда,
что тогда от частной службы отказаться придется, потому
что и на дому казенной работы по вечерам довольно будет, но что-нибудь легонькое все-таки и посторонним трудом можно будет заработать, рубликов хоть на триста. Квартиру наймем; ты только вечером на уроки станешь ходить, а по утрам дома будешь сидеть; хозяйство свое заведем — живут же другие!
Ах, что-то будет?
что такое будет,
даже представить себе нельзя!..
Спустя некоторое время нашлась вечерняя работа в том самом правлении, где работал ее муж. По крайней мере, они были вместе по вечерам. Уходя на службу, она укладывала ребенка, и с помощью кухарки Авдотьи устраивалась
так, чтобы он до прихода ее не был голоден. Жизнь потекла обычным порядком, вялая, серая,
даже серее прежнего, потому
что в своей квартире было голо и царствовала какая-то надрывающая сердце тишина.
В шесть часов вечера его не стало. Черезовская удача до
такой степени изменила,
что он не воспользовался
даже льготным сроком, который на казенной службе дается заболевшим чиновникам. Надежда Владимировна совсем растерялась. Ей не приходило в голову,
что нужно обрядить умершего, послать за гробовщиком, положить покойника на стол и пригласить псаломщика. Все это сделала за нее Авдотья.
Надо идти туда, где сгустился мрак, откуда слышатся стоны, куда до
такой степени не проник луч сознательности,
что вся жизнь кажется отданною в жертву неосмысленному обычаю, — и не слышно
даже о стремлении освободиться от оков его.
Наступило тепло; он чаще и чаще говорил об отъезде из Петербурга, и в то же время быстрее и быстрее угасал. Недуг не терзал его, а изнурял. Голова была тяжела и вся в поту. Квартирные жильцы следили за ним с удвоенным вниманием и
даже с любопытством. Загадка смерти стояла
так близко,
что все с минуты на минуту ждали ее разрешения.
Повторяю: солидный читатель относится к читаемому, не руководясь собственным почином, а соображаясь с настроением минуты. Но не могу не сказать,
что хотя превращения происходят в нем почти без участия воли, но в льготные минуты он все-таки чувствует себя веселее. Потому
что даже самая окаменелая солидность инстинктивно чуждается злопыхательства, как нарушающего душевный мир.
В
такую минуту легко
даже впасть в ошибку и подумать,
что он ненавидит эту жертву, а не грызет ее, выполняя только обряд…
Все науки проходились у нее в лучшем виде и в
такой полноте,
что из курса не исключались
даже начатки философии (un tout petit peu, vous savez? — pour faire travailler l'imagination! [совсем немножко, вы понимаете? — надо заставить работать воображение! (франц.)]).
Стук часового маятника, скрип собственных шагов — все с
такою гулкостью раздавалось в комнатах,
что, по временам, она
даже пугалась.
— Всего больше угнетает то, — сказал он, —
что надо действовать как будто исподтишка. Казаться веселым, когда чувствуешь в сердце горечь, заискивать у
таких личностей, с которыми не хотелось бы
даже встречаться, доказывать то,
что само по себе ясно как день, следить, как бы не оборвалась внезапно тонкая нитка, на которой чуть держится дело преуспеяния, отстаивать каждый отдельный случай, пугаться и затем просить, просить и просить… согласитесь,
что это нелегко!
В продолжение целой зимы она прожила в чаду беспрерывной сутолоки, не имея возможности придти в себя, дать себе отчет в своем положении. О будущем она, конечно, не думала: ее будущее составляли те ежемесячные пятнадцать рублей, которые не давали ей погибнуть с голода. Но
что такое с нею делается? Предвидела ли она,
даже в самые скорбные минуты своего тусклого существования,
что ей придется влачить жизнь, которую нельзя было сравнить ни с
чем иным, кроме хронического остолбенения?
Даже никакому благотворительному учреждению она не была подведома,
так что над всею ее судьбою исключительно господствовала случайность, да и та могла оказывать действие только в неблагоприятном для нее смысле.
После этого он зачастил в школу. Просиживал в продолжение целых уроков и не спускал с учительницы глаз. При прощании
так крепко сжимал ее руку,
что сердце ее беспокойно билось и кровь невольно закипала. Вообще он действовал не вкрадчивостью речей, не раскрытием новых горизонтов, а силою своей красоты и молодости. Оба были молоды, в обоих слышалось трепетание жизни. Он посетил ее
даже в ее каморке и похвалил,
что она сумела устроиться в
таком жалком помещении. Однажды он ей сказал...
Роман ее был непродолжителен. Через неделю Аигин собрался
так же внезапно, как внезапно приехал. Он не был особенно нежен с нею, ничего не обещал, не говорил о том,
что они когда-нибудь встретятся, и только однажды спросил, не нуждается ли она. Разумеется, она ответила отрицательно.
Даже собравшись совсем, он не зашел к ней проститься, а только, проезжая в коляске мимо школы, вышел из экипажа и очень тихо постучал указательным пальцем в окно.
Таким образом, победа обошлась ему очень легко. Он сделал гнусность, по-видимому,
даже не подозревая,
что это гнусность:
что она
такое, чтобы стеснять ради нее свою совесть? Он предлагал ей денег, она отказалась — это уж ее дело. Не он один, все
так делают. А впрочем, все-таки недурно,
что обошлось без слез, без упреков. Это доказывает,
что она умна.
Он
даже избегает
такого рода собеседований, как будто чувствует за собою вину. Он боится,
что если обнаружится тайна осиявшего его ореола, то его станут дразнить. Он сам в основу своей литературно-публицистической деятельности всегда полагал дразнение и потому не без основания опасается,
что та же система будет применена и к нему. Мелкодушный и легкомысленный, он только от мелкодушных и легкомысленных ждет возмездия и обуздания.
Бремя ответственности, которое Непомнящим переносится до
такой степени легко,
что он
даже забыл о нем, — составляет для Ахбедного ежедневную злобу дня; трепеты, которые Непомнящий испытал только в начале своей деятельности, становятся для Ахбедного с каждым днем более и более обязательными.
Но он
так ловко успел выяснить ответчику суть дела,
что сам вор убедился,
что он ничего не украл и
даже, пожалуй, кой-что своего приложил.
Он уже позволил себе высказать губернатору лично,
что считает беспрерывное вмешательство его в дела земства чересчур назойливым, и
даже написал ему несколько пикантных бумаг в этом смысле, а в обществе отзывался об нем с
такою бесцеремонностью,
что даже лучшие его друзья делали вид,
что они ничего не слышат.
Одно Краснову было не по нутру — это однообразие, на которое он был, по-видимому, осужден. Покуда в глазах металась какая-то «заря», все же жилось веселее и было кой о
чем поговорить. Теперь
даже в мозгу словно закупорка какая произошла. И во сне виделся только длинный-длинный мост, через который проходит губернатор, а мостовины
так и пляшут под ним.
Но все к этому до
такой степени привыкли,
что даже очень влиятельные лица, без малейшей брезгливости, встречают его потертый пиджак в своих кабинетах и салонах.
— Нынче они очень смирны сделались. Прежде, бывало, действительно, чуть
что — и пошел дым коромыслом. А в последнее время
так сократили себя,
так сократили,
что даже на удивление. Только и слов:"В нас, брат Семен, не нуждаются; пошли в ход выродки да выходцы — ну, как-то они справятся, увидим". А впрочем, к часу карету приказали, чтобы готова была…
По крайности, как были крепостные,
так знали,
что свой господин бьет, а нынче всякий, кому
даже не к лицу, и тот тебе скулу своротить норовит.
— Известно, как же возможно сравнить! Раб или вольный! Только, доложу вам,
что и воля воле рознь. Теперича я
что хочу, то и делаю; хочу — лежу, хочу — хожу, хочу — и
так посижу.
Даже задавиться, коли захочу, — и то могу. Встанешь этта утром, смотришь в окошко и думаешь! теперь шалишь, Ефим Семенов, рукой меня не достанешь! теперь я сам себе господин. А ну-тко ступай,"сам себе господин", побегай по городу, не найдется ли где дыра, чтобы заплату поставить, да хоть двугривенничек на еду заполучить!
И вдруг он, к моему ужасу, начал наскакивать на городничего. Прыгает кругом, словно совсем и страха лишился,
так что добрый старик
даже сконфузился.
Появились
даже крупные заказы,
так что он и шил, и кроил, и шутил — на все находил время.
В неметенной и нетопленной комнате отдавало сыростью и прелью; вместо домашней утвари стояли два деревянных чурбана,
так что и жилого вида комната не имела;
даже нищенской рвани не валялось на полу.
Но
что всего замечательнее,
даже в одном и том же лагере дружеские связи очень редко завязывались прочно: до
такой степени, с выходом на волю, жизненные пути разветвлялись, спутывались и всё более и более уклонялись в даль, в самое короткое время.
Это говорилось еще задолго до слухов об эмансипации, и я положительно не понимал, откуда мог набраться Валерушка
таких несвойственных казенному заведению «принципов». Вероятно, они циркулировали в его семействе, которое безвыездно жило в деревне и играло в"своем месте"значительную роль. С своей стороны, помнится, я относился к этим заявлениям довольно равнодушно, тем более
что мысль о возможности упразднения крепостного права в то время
даже мельком не заходила мне в голову.
Однажды
даже так случилось,
что красавица полюбопытствовала и вышла из экипажа, и хотя Валериан крикнул ей в переднюю...
В особенности провинциальная юродивость всплыла наружу,
так что городничие, исправники и
даже начальники края не на шутку задумались.
Разумеется, меня не ждали и как будто
даже удивились,
что я
так поспешил.
—
Что ж угадывать? Во мне все
так просто и в жизни моей
так мало осложнений,
что и без угадываний можно обойтись. Я
даже рассказать тебе о себе ничего особенного не могу. Лучше ты расскажи. Давно уж мы не видались, с той самой минуты, как я высвободился из Петербурга, — помнишь, ты меня проводил? Ну же, рассказывай: как ты прожил восемь лет?
Что предвидишь впереди?..
Скука и душевное утомление
так велики,
что даже возможность иных, более радужных перспектив в будущем искушает очень слабо.
Многие из этих фактов прошли незамеченными, многие позабылись, и, наконец, большинство хотя и было на виду, но спряталось
так далеко и в
таких извилинах,
что восстановить их в строгой логической последовательности
даже свободному от недугов человеку было нелегко.
На этих обедах тоже весело,
даже"сцены из народного быта"рассказывают, — но все-таки не то,
что нынче.
Но ведь на поверку все-таки выходит,
что человек,
даже осиянный ореолом, не перестает быть обыкновенным средним человеком и, в конце концов, ищет теплого дружеского слова, пожатия дружеской руки.
К счастию, Имярек, по самой природе своей, по всему складу своей жизненной деятельности, не мог не остаться верным той музе, которая, однажды озарив его существование, уже не оставляла его. У него и других слов не было, кроме тех, которые охарактеризовали его деятельность,
так что если бы он
даже хотел сказать нечто иное, то запутался бы в своих усилиях. Одного бы не досказал, в другом перешел бы за черту и, в конце концов, еще более усилил бы раздражение.
Все в этой теории казалось
так ясно, удободостижимо и вместе с тем
так изобильно непосредственными результатами,
что Имярек всецело отдался ей. Провинция опутала его сетями своей практики, которая
даже и в наши дни уделяет не слишком много места для идеалов иной категории. Идеал вождения за нос был как раз ей по плечу. Он не требует ни борьбы, ни душевного горения, ни жертв — одной только ловкости.