Неточные совпадения
Я знаю
даже старушек, у которых, подобно старым, ассигнациям, оба нумера давно потеряны, да и портрет поврежден, но которые тем не менее подчиняли себя всем огорчениям курсового лечения, потому
что нигде, кроме курортов, нельзя встретить
такую массу мужских панталон и, стало быть, нигде нельзя
так целесообразно освежить потухающее воображение.
Перед глазами у вас снует взад и вперед пестрая толпа; в ушах гудит разноязычный говор, и все это сопровождается
таким однообразием форм (вечный праздник со стороны наезжих, и вечная лакейская беготня — со стороны туземцев),
что под конец утрачивается
даже ясное сознание времен дня.
В заключение настоящего введения, еще одно слово. Выражение «бонапартисты», с которым читателю не раз придется встретиться в предлежащих эскизах, отнюдь не следует понимать буквально. Под «бонапартистом» я разумею вообще всякого, кто смешивает выражение «отечество» с выражением «ваше превосходительство» и
даже отдает предпочтение последнему перед первым.
Таких людей во всех странах множество, а у нас до того довольно,
что хоть лопатами огребай.
Почему на берегах Вороны говорили одно, а на берегах Прегеля другое — это я решить не берусь, но положительно утверждаю,
что никогда в чембарских палестинах я не видал
таких «буйных» хлебов, какие мне удалось видеть нынешним летом между Вержболовом и Кенигсбергом, и в особенности дальше, к Эльбингу. Это было до
такой степени неожиданно (мы все заранее зарядились мыслью,
что у немца хоть шаром покати и
что без нашего хлеба немец подохнет),
что некто из ехавших рискнул
даже заметить...
Вот под Москвой,
так точно
что нет лесов, и та цена, которую здесь, в виду Куришгафа, платят за дрова (до 28 марок за клафтер, около l 1/2 саж. нашего швырка), была бы для Москвы истинной благодатью, а для берегов Лопани, пожалуй,
даже баснословием.
Но ежели
такое смешливое настроение обнаруживают
даже люди, получившие посильное угобжение, то с какими же чувствами должны относиться к дирижирующей современности те, которые не только ничего не урвали, но и в будущем никакой надежды на угобжение не имеют? Ясно,
что они должны представлять собой сплошную массу волнуемых завистью людей.
— Я
так полагаю, ваши превосходительства,
что ежели у нас жук и саранча
даже весь хлеб поедят, то и тогда немец без нас с голоду подохнет!
А во-вторых, я отлично понимаю,
что противодействие властям,
даже в форме простого мнения, у нас не похваляется, а
так как лета мои уже преклонные, то было бы в высшей степени неприятно, если б в ушах моих неожиданно раздалось… фюить!
Мальчик в штанах. Однако, ежели
даже пословица… ах, как это жаль! И как бесчеловечно,
что такие пословицы вслух повторяют при мальчиках! (Плачет.)
Мальчик без штанов. Верно говорю, я
даже пример сейчас приведу. Слыхал я, правда ли, нет ли,
что ты
такую сигнацию выдумал,
что куда хошь ее неси — сейчас тебе за нее настоящие деньги дадут…
так,
что ли?
Даже в Баден-Бадене, в Эмсе мне делалось жутко, когда, бывало, привезут в курзал из Раштата или из Кобленца несколько десятков офицеров, чтоб доставить удовольствие a ces dames. [дамам] Не потому жутко, чтоб я боялся,
что офицер кликнет городового, а потому,
что он всем своим складом, посадкой, устоем, выпяченной грудью, выбритым подбородком
так и тычет в меня: я — герой!
И я не только допускаю возможность
такого возражения, но
даже понимаю,
что в ответ на него я могу только сконфузиться.
Избранная публика
даже одним ухом не слушала их, но совершенно явно показывала,
что совсем ничего не слышит,
так что, в конце концов, всегда оказывалось,
что, думая обращаться к публике, старики исключительно разговаривали друг с другом.
— Спросите у него, откуда он взялся? с каким багажом людей уловлять явился?
что в жизни видел?
что совершил? —
так он не только на эти вопросы не ответит, а
даже не сумеет сказать, где вчерашнюю ночь ночевал. Свалился с неба — и шабаш!
Словом сказать, до того дело дошло,
что даже если повиноваться вздумаешь,
так и тут на искушенье наскочишь: по сущей ли совести повинуешься или
так, ради соблюдения одной формальности?"Проникни!","рассмотри!","обсуди!" —
так и ползут со всех сторон шепоты.
Дома мне все-таки казалось — разумеется, это был обман чувств, не больше, —
что я что-нибудь могу, наблюсти, закричать караул, ухватить похитителя за руку; а тут
даже эта эфемерная надежда исчезла.
Граф (хвастаясь).В моей служебной практике был замечательный в этом роде случай. Когда повсюду заговорили о неизобилии и о необходимости заменить оное изобилием, — грешный человек, соблазнился и я! Думаю: надобно что-нибудь сделать и мне. Сажусь, пишу, предписываю: чтоб везде было изобилие! И
что ж! от одного этого неосторожного слова неизобилие, до тех пор тлевшее под пеплом и
даже казавшееся изобилием, — вдруг
так и поползло изо всех щелей! И
такой вдруг сделался голод,
такой голод…
Граф. А
что вы думаете… ведь это очень-очень верное замечание! Вы глубоко изучили человеческую душу, Подхалимов! Но если б
даже было и
так…
что ж, я готов! (Неожиданно вынимает из кармана трубу и трубит.)
Так что ежели Иван Иваныч сидит долго (бывали в старину, по упущению, и
такие случаи), то обыватель начинает
даже гордиться и впадает в самонадеянный тон.
Тем не менее для меня не лишено, важности то обстоятельство,
что в течение почти тридцатипятилетней литературной деятельности я ни разу не сидел в кутузке. Говорят, будто в древности
такие случаи бывали, но в позднейшие времена было многое,
даже, можно сказать, все было, а кутузки не было. Как хотите, а нельзя не быть за это признательным. Но не придется ли познакомиться с кутузкой теперь, когда литературу ожидает покровительство судов? — вот в
чем вопрос.
Этот человек дошел наконец до
такой прострации,
что даже слово «пошел!» не мог порядком выговорить, а как-то с присвистом, и быстро выкрикивал: «п-шёл!» Именно
так должен был выкрикивать, мчась на перекладной, фельдъегерь, когда встречным вихром парусило на нем полы бараньего полушубка и волны снежной пыли залепляли нетрезвые уста.
Он декламировал
так мило и
так детски отчетливо,
что даже посторонние прохожие останавливались и любовались.
— Гм… но если б это было
даже и
так, для
чего мне это нужно знать?
Граф прочитал мою работу и остался ею доволен,
так что я сейчас же приступил к сочинению второго акта. Но тут случилось происшествие, которое разом прекратило мои затеи. На другой день утром я, по обыкновению, прохаживался с графом под орешниками, как вдруг… смотрю и глазам не верю! Прямо навстречу мне идет, и
даже не идет, а летит обнять меня… действительный Подхалимов!
Россия представляла собой область, как бы застланную туманом, в которой
даже такое дело, как опубликование"Собрания русских пословиц", являлось прихотливым и предосудительным 4; напротив того, во Франции все было ясно как день, несмотря на то,
что газеты доходили до нас с вырезками и помарками.
Именно всеми, потому
что хотя тут было множество людей самых противоположных воззрений, но, наверно, не было
таких, которые отнеслись бы к событию с тем жвачным равнодушием, которое впоследствии (и
даже, благодаря принятым мероприятиям, очень скоро) сделалось как бы нормальною окраской русской интеллигенции.
На каждом шагу встречается масса вещей, потребности в которых вы до тех пор не подозревали, но которые вы непременно купите, потому
что эти вещи
так весело смотрят,
что даже впоследствии, где-нибудь в Крапивне, будут пробуждать в вас веселость и помогут нести урядницкое иго.
Из мужских шляп-цилиндров устроивает
такой милый пейзаж,
что человеку,
даже имеющему на голове совсем новый цилиндр, непременно придет на мысль: а не купить ли другой?
— Без"но", ЛабулИ! и будем говорить по душе. Вы жалуетесь,
что вас каждочасно могут в числе прочих расстрелять. Прекрасно. Но допустим
даже,
что ваши опасения сбудутся, все-таки вы должны согласиться,
что это расстреляние произойдет не иначе, как с разрешения Мак-Магона. А нуте, скажите-ка по совести: ужели Мак-Магон решится на
такую крайнюю меру, если вы сами не заслужите ее вашим неблагонадежным поведением?
Это открытие
так поразило ЛабулИ,
что он
даже схватился за бока от восторга.
Разве можно сказать про
такую жизнь,
что это жизнь? разве можно сравнить
такое существование с французским, хотя и последнее мало-помалу начинает приобретать меняльный характер? Француз все-таки хоть над Гамбеттой посмеяться может, назвать его le gros Leon, [толстяк Леон] а у нас и Гамбетты-то нет. А над прочими, право, и смеяться
даже не хочется, потому
что… Ну, да уж Христос с вами! плодитеся, множитеся и населяйте землю!
Я возвратился из Версаля в Париж с тем же поездом, который уносил и депутатов. И опять все французы жужжали,
что, в сущности, Клемансо прав, но
что же делать, если уши выше лба не растут. И всем было весело, до
такой степени весело,
что многие
даже осмелились и начали вслух утверждать,
что Мак-Магон совсем не
так прост, как это может казаться с первого взгляда.
И действительно, французы
даже друг другу боялись сообщить об этих слухах, которые до
такой степени представлялись осуществимыми,
что, казалось, одного громко произнесенного слова достаточно было, чтобы произвести взрыв.
Что делать!
даже в учебниках, для средних учебных заведений изданных, об этой форме правления упоминается (
так прямо и пишут: форма правления);
даже в стенах Новороссийского университета тайному советнику Панютину, в Одессе сущу, провозглашалось46: четыре суть формы правления: деспотическая, монархическая неограниченная, монархическая ограниченная и… республиканская!
Я слышал, однако ж,
что вопрос о конгрегациях, с
такою изумительной легкостью и
даже не без комизма приведенный к концу прошлого осенью, чуть было не произвел разрыва между Гамбеттой и графом ТвэрдоонтС 55.
— Не думайте, впрочем, Гамбетта, — продолжал Твэрдоонто, — чтоб я был суеверен… нимало! Но я говорю одно: когда мы затеваем какое-нибудь мероприятие, то прежде всего обязываемся понимать, против
чего мы его направляем. Если б вы имели дело только с людьми цивилизованными — ну, тогда я понимаю… Ни вы, ни я… О, разумеется, для нас… Но народ, Гамбетта! вспомните,
что такое народ! И
что у него останется, если он не будет чувствовать
даже этой узды?
Посчитали, и оказалась
такая прорва,
что буржуа
даже позеленел от злости при мысли,
что эту прорву наполнил он из собственного кармана и
что все эти деньги остались бы у него, если б он в 1852 году, с испуга, не предал бандиту февральскую республику.
Спрашивается: каких еще более возбуждающих услад может требовать буржуа, в котором сытость дошла до
таких геркулесовых столпов,
что едва не погубила
даже половую бестиальность?
Такие разоблачения могут измучить, и хотя я не говорю, чтоб на всех одинаково лежала печать подобных нравственных страданий, но думаю,
что в скрытом виде
даже в отъявленном шалопае от времени до времени шевелится смутное ощущение неклейности и бесцельности жизни.
— До
такой степени"в самом деле",
что,
даже в эту самую минуту, я убежден, сам столоначальник, у которого ваше дело в производстве, тоскует о том, какую бы формулу придумать, чтобы вам прогоны всучить! А тут вы как раз с прошением: вот он я! Капитолина Егоровна! да поддержите же вы меня!
Когда воображение потухло и мысль заскербла, когда новое не искушает и нет мерила для сравнений — какие же могут быть препятствия, чтоб чувствовать себя везде, где угодно, матерым Краснохолмским обывателем. Одного только недостает (этого и за деньги не добудешь): становой квартиры из окна не видать —
так это, по нынешнему времени,
даже лучше. До этого-то и краснохолмцы уж додумались,
что становые только свет застят.
Блохин выговорил эти слова медленно и
даже почти строго. Каким образом зародилась в нем эта фраза — это я объяснить не умею, но думаю,
что сначала она явилась
так,а потом вдруг во время самого процесса произнесения, созрел проекте попробую-ка я Старосмыслову предику сказать! А может быть, и целый проект примирения Старосмыслова с Пафнутьевым вдруг в голове созрел. Как бы то ни было, но Федор Сергеич при этом напоминании слегка дрогнул.
Вообще я давно уж заметил,
что как только заведется разговор о том, как и кто"мазан",
так даже у самых словоохотливых людей вдруг пропадает словесность.
Углубился в историю, вспоминал про Ермака, подарившего России Сибирь, про новгородскую вольницу, отыскавшую Вятку, Соликамск, Чердынь, Пермь; про Ченслера, указавшего путь к устьям Северной Двины, воскликнул: эк вас угораздило! и до
такой степени оставил это восклицание без последствий,
что даже и теперь не могу обстоятельно объяснить, каким образом и зачем оно у меня сложилось.
Мы
так мало верим в себя,
что даже не пытаемся искать защиты в самих себе, а прямо вопием: господа сердцеведцы! милости просим!
Целых четыре дня я кружился по Парижу с Капоттом, и все это время он без умолку говорил. Часто он повторялся, еще чаще противоречил сам себе, но
так как мне, в сущности, было все равно,
что ни слушать, лишь бы упразднить представление"свиньи", то я не только не возражал, но
даже механическим поматыванием головы как бы приглашал его продолжать. Многого, вероятно, я и совсем не слыхал, довольствуясь тем,
что в ушах моих не переставаючи раздавался шум.
Я говорил
так горячо, с
таким серьезным и страстным убеждением,
что даже кровожадный отпрыск Марата — и тот, по-видимому, восчувствовал.
Да об ней как-то и не думается, а думается только об этой несносной смуте, которая до
такой степени всем завладела, все заслонила,
что уничтожила
даже силу взглянуть смело в глаза смерти.
По совести говорю: общество, в котором"учение о шкуре"утвердилось на прочных основаниях, общество, которого творческие силы всецело подавлены, одним словом: случайность —
такое общество, какие бы внешние усилия оно ни делало, не может прийти ни к безопасности, ни к спокойствию, ни
даже к простому благочинию. Ни к
чему, кроме бессрочного вращания, в порочном кругу тревог, и в конце концов… самоумерщвления.
Однако он прошел, сделав вид,
что не расслышал моего вопроса. Мне
даже показалось,
что какая-то тень пробежала по его лицу. Минуту перед тем он мелькал по коридору, и на лице его, казалось, было написано: уж ежели ты мнена водку не дашь,
так уж после этого я и не знаю… Теперь же, благодаря моему напоминанию, он вдруг словно остепенился.