Все это
я счел долгом доложить вам, благосклонный читатель, затем, чтобы показать, как трудно и щекотливо бывает положение следователя, а отчасти и затем, чтобы вы могли видеть, какой я милый молодой человек. А затем приступаю к самому рассказу.
Неточные совпадения
Во-первых,
я постоянно страшусь, что вот-вот кому-нибудь недостанет холодного и что даже самые взоры и распорядительность хозяйки не помогут этому горю, потому что одною распорядительностью никого накормить нельзя; во-вторых,
я вижу очень ясно, что Марья Ивановна (так называется хозяйка дома) каждый мой лишний глоток
считает личным для себя оскорблением; в-третьих,
мне кажется, что, в благодарность за вышеозначенный лишний глоток, Марья Ивановна чего-то ждет от
меня, хоть бы, например, того, что
я, преисполнившись яств, вдруг сделаю предложение ее Sevigne, которая безобразием превосходит всякое описание, а потому менее всех подает надежду когда-нибудь достигнуть тех счастливых островов, где царствует Гименей.
Вам с непривычки-то кажется, что
я сам пойду овец
считать, ан у
меня на это такие ходоки в уездах есть — вот и
считают!
Кончив этот рассказ, Пименыч пристально посмотрел
мне в лицо, как будто хотел подметить в нем признаки того глумления, которое он
считал непременною принадлежностию «благородного» господина.
— А кто их знает?
я не
считал…
Фамилия моя Филоверитов. Это достаточно объясняет вам, что
я не родился ни в бархате, ни в злате Нынешний начальник мой, искавший для своих домашних потребностей такую собаку, которая
сочла бы за удовольствие закусать до смерти других вредоносных собак, и видя, что цвет моего лица отменно желт, а живот всегда подобран, обратил на
меня внимание.
Я заметил, что сидевшие по стенам залы маменьки с беспокойством следили за Корепановым, как только он подходил к их детищам, и пользовались первым удобным случаем, чтобы оторвать последних от сообщества с человеком, которого они, по-видимому,
считали опасным.
— А знаешь ли, почему он приезжает к нам, почему он извиняет
мне мое пренебрежение? — сказал Лузгин, обращаясь ко
мне, — ведь он
меня за низший организм
считает!.. так, дескать, мужик какой-то!
Привычка ли обращаться преимущественно с явлениям мира действительного, сердечная ли сухость, следствии той же практичности, которая приковывает человека к факту и заставляет
считать бреднями все то, что ускользает от простого, чувственного осязания, — как бы то ни было, но, во всяком случае,
мне показалось что
я внезапно очутился в какой-то совершенно иной атмосфере, в которой не имел ни малейшего желания оставаться долее.
Но прежде нежели
я введу читателя в кабинет моего знакомого,
считаю долгом сказать несколько слов о личности Владимира Константиныча.
— В одно прекрасное утро
я увидел себя обладателем небольшого капитала, и
счел уже возможным бросить тяжелый образ жизни, который положительно расстраивал мое здоровье.
Ну, к этакой жизни
я еще не
считал себя готовым, по той причине, что спервоначала надлежало плоть в себе добре умертвить.
— И чай есть? — спрашиваю
я Гришу не без тайного намерения побесить его; но он только жмется на облучке и не
считает даже за нужное отвечать.
— Прошу любить старую тетку, — говорила она, целуя Володю в волосы, — хотя я вам и дальняя, но
я считаю по дружеским связям, а не по степеням родства, — прибавила она, относясь преимущественно к бабушке; но бабушка продолжала быть недовольной ею и отвечала:
— Иду. Сейчас. Да, чтоб избежать этого стыда, я и хотел утопиться, Дуня, но подумал, уже стоя над водой, что если
я считал себя до сей поры сильным, то пусть же я и стыда теперь не убоюсь, — сказал он, забегая наперед. — Это гордость, Дуня?
Неточные совпадения
Еще подбавил Филюшка… // И всё тут! Не годилось бы // Жене побои мужнины //
Считать; да уж сказала
я: // Не скрою ничего!
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала
я, // За дело принялась. // Три года, так
считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, // Что год, то дети: некогда // Ни думать, ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. // Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!
Милон. Это его ко
мне милость. В мои леты и в моем положении было бы непростительное высокомерие
считать все то заслуженным, чем молодого человека ободряют достойные люди.
Стародум(один). Он, конечно, пишет ко
мне о том же, о чем в Москве сделал предложение.
Я не знаю Милона; но когда дядя его мой истинный друг, когда вся публика
считает его честным и достойным человеком… Если свободно ее сердце…
Стародум. Ему многие смеются.
Я это знаю. Быть так. Отец мой воспитал
меня по-тогдашнему, а
я не нашел и нужды себя перевоспитывать. Служил он Петру Великому. Тогда один человек назывался ты, а не вы. Тогда не знали еще заражать людей столько, чтоб всякий
считал себя за многих. Зато нонче многие не стоят одного. Отец мой у двора Петра Великого…