Неточные совпадения
— Вы, Николай Иваныч, опять вашей несчастной страсти начинаете предаваться! Сами, я думаю, знаете греческую фразу: «Пьянство
есть небольшое бешенство!» И что за желание
быть в полусумасшедшем
состоянии! С вашим умом, с вашим образованием… нехорошо, право, нехорошо!
— Прощайте, сударь, — проговорил хозяин, тоже вставая. — Очень вам благодарен. Предместник ваш снабжал меня книжками серьезного содержания: не оставьте и вы, — продолжал он, кланяясь. — Там заведено платить по десяти рублей в год:
состояние я на это не имею, а уж если
будет благосклонность ваша обязать меня, убогого человека, безвозмездно…
— Неужели же, — продолжала Настенька, — она
была бы счастливее, если б свое сердце, свою нежность, свои горячие чувства, свои, наконец, мечты, все бы задушила в себе и всю бы жизнь свою принесла в жертву мужу, человеку, который никогда ее не любил, никогда не хотел и не мог ее понять?
Будь она пошлая, обыкновенная женщина, ей бы еще
была возможность ужиться в ее положении: здесь
есть дамы, которые говорят открыто, что они терпеть не могут своих мужей и живут с ними потому, что у них нет
состояния.
— Пушкин
был человек с
состоянием, получал по червонцу за стих, да и тот постоянно и беспрерывно нуждался; а Полевой, так уж я лично это знаю, когда дал ему пятьсот рублей взаймы, так он со слезами благодарил меня, потому что у него полтинника в это время не
было в кармане.
Разбитая надежда на литературу и неудавшаяся попытка начать службу, — этих двух ударов, которыми оприветствовал Калиновича Петербург,
было слишком достаточно, чтобы, соединившись с климатом, свалить его с ног: он заболел нервной горячкой, и первое время болезни, когда
был почти в беспамятстве, ему
было еще как-то легче, но с возвращением сознания душевное его
состояние стало доходить по временам до пределов невыносимой тоски.
В каком-то детском, созерцательном
состоянии жил он в божьем мире, а между тем, что всего более бесило Калиновича,
был счастлив.
Из двух зол, мне казалось, я выбирал для тебя лучшее: ни тоска обманутой любви, ни горесть родных твоих, ни худая огласка, которая, вероятно, теперь идет про тебя, ничего не в
состоянии сравниться с теми мучениями, на которые бы ты
была обречена, если б я остался и сделался твоим мужем.
— Э, помилуйте! Что может
быть хорошего в нашем захолустье! — произнес князь. — Я, впрочем, последнее время
был все в хлопотах. По случаю смерти нашей почтенной старушки, которая, кроме уж горести, которую нам причинила… надобно
было все привести хоть в какую-нибудь ясность.
Состояние осталось громаднейшее, какого никто и никогда не ожидал. Одних денег билетами на пятьсот тысяч серебром… страшно, что такое!
Ведь это, батюшка, один этот клочок для другого —
состояние, в котором не
будет уж ни голоду, ни мору, который не требует ни ремонта, ни страховки.
— Завтра же, потому что я сегодня
буду в Петергофе и завтра
буду иметь честь донести вам, господин будущий владетель миллионного
состояния… Превосходнейшая это вещь! — говорил князь, пожимая ему руку и провожая его.
— А что вы говорили насчет неблистательности, так это обстоятельство, — продолжал он с ударением, — мне представляется тут главным удобством, хотя, конечно, в теперешнем вашем положении вы можете найти человека и с весом и с
состоянием. Но, chere cousine, бог еще знает, как этот человек взглянет на прошедшее и повернет будущее. Может
быть, вы тогда действительно наденете кандалы гораздо горшие, чем
были прежде.
— Непременно служить! — подхватил князь. — И потом он литератор, а подобные господа в черном теле очень ничтожны; но если их обставить
состоянием, так в наш образованный век, ей-богу, так же почтенно
быть женой писателя, как и генерала какого-нибудь.
— Необходимо так, — подхватил князь. — Тем больше, что это совершенно прекратит всякий повод к разного рода вопросам и догадкам: что и как и для чего вы составляете подобную партию? Ответ очень простой: жених человек молодой, умный, образованный, с
состоянием — значит, ровня… а потом и в отношении его, на случай, если б он объявил какие-нибудь претензии, можно прямо
будет сказать: «Милостивый государь, вы получили деньги и потому можете молчать».
Половину громадного
состояния своего готов он
был в это время отдать, чтоб только не
было тут этого обличителя, который мог, во всеуслышание всей этой великосветской толпы, прокричать ему: ты подлец!
— Не знаю, ваше превосходительство, — начал он нерешительным тоном, — какие вы имеете сведения, а я, признаться сказать, ехавши сюда, заезжал к князю Ивану. Новый вице-губернатор в родстве с ним по жене — ну, и он ужасно его хвалит: «Одно уж это, говорит, человек с таким
состоянием… умный, знающий… человек с характером, настойчивый…» Не знаю, может
быть, по родству и прибавляет.
Уединенно пришлось ей сидеть в своем замкоподобном губернаторском доме, и общественное мнение явно уже склонилось в пользу их врага, и началось это с Полины, которая вдруг, ни с того ни с сего, найдена
была превосходнейшей женщиной, на том основании, что при таком
состоянии, нестарая еще женщина, она решительно не рядится, не хочет жить в свете, а всю себя посвятила семейству; но что, собственно, делает она в этой семейной жизни — никто этого не знал, и даже поговаривали, что вряд ли она согласно живет с мужем, но хвалили потому только, что надобно же
было за что-нибудь похвалить.
— Она может многое сделать… Она
будет говорить, кричать везде, требовать, как о деле вопиющем, а ты между прочим, так как Петербург не любит ни о чем даром беспокоиться, прибавь в письме, что, считая себя виновною в моем несчастии, готова половиной
состояния пожертвовать для моего спасения.
— Да, но и кроме того: так как она все-таки женщина и, при всем своем желании, при всей возможности, не в
состоянии сама
будет вести всего дела и соображать, тем больше, что на многие, может
быть, обстоятельства придется указать доносом, подать какую-нибудь докладную записку…