— И это устроил-с! — отвечал Грохов; испарина все более и более у него увеличивалась, и
голова становилась ясней. — Я сначала, как и вы тоже желали, сказал, что вы намерены приехать к нему и жить с ним.
Неточные совпадения
Гений творчества облетал все лучшие
головы: электричество, пар, рабочий вопрос — все в идеях предъявлено было человечеству; но
стали эти идеи реализировать, и кто на это пришел?
Бегушев слушал Янсутского довольно внимательно и только держал
голову потупленною; но Тюменев явно показывал, что он его не слушает: он поднимал лицо свое вверх, зевал и, наконец, взял в руки опять портрет Домны Осиповны и
стал рассматривать его.
Ему все трудней и трудней
становилось существовать; но вдруг… — таково было счастливое свойство его организма — вдруг он почувствовал легкую испарину, и
голова его начала несколько освежаться.
Бегушев слегка и молча мотнул
головою, приподняв ее немного с подушки. Перехватов, в свою очередь, тоже не без апломба уселся в кресла и первоначально
стал тереть свои красивые руки, чтобы согреть их, а потом взял Бегушева за пульс.
Бегушев ни слова ей не ответил и, когда Домна Осиповна, Олухов и Грохов ушли, он
стал с понуренной
головой и мрачным выражением в лице прислушиваться к довольно оживленному разговору, начавшемуся между ними в соседней комнате.
Сухой великопостный звон раздавался по всей Москве; солнце в это время уже всходило, и вообще в воздухе
становилось хорошо; по
голым еще ветвям деревьев сидели, как черные кучи, грачи.
Тот, в свою очередь, обезумел от гнева: с замечательною для семидесятилетнего почти старика силою он выхватил у близстоящего маркера тяжеловесный кий, ударил им Янсутского по
голове, сшиб его этим ударом с ног, затем
стал пихать его ногами, плевать ему в лицо.
«Что это, кокетство или правда?» — мелькнуло в
голове Бегушева, и сердце его, с одной стороны, замирало в восторге, а с другой — исполнилось страхом каких-то еще новых страданий; но, как бы то ни было, возвратить Елизавету Николаевну к жизни
стало пламенным его желанием.
Домна Осиповна не
стала более читать и бросила письмо на пол; она сама некогда вроде этого посылала письма к Перехватову. В
голове ее между тем зародился новый план: ехать к Бегушеву. Он ей
стал казаться единственным спасителем, и она готова была, назло мужу, войти во всевозможные компромиссы со своим старым обожателем.
Француз спал или притворялся, что спит, прислонив голову к спинке кресла, и потною рукой, лежавшею на колене, делал слабые движения, как будто ловя что-то. Алексей Александрович встал, хотел осторожно, но, зацепив за стол, подошел и положил свою руку в руку Француза. Степан Аркадьич встал тоже и, широко отворяя глава, желая разбудить себя, если он спит, смотрел то на того, то на другого. Всё это было наяву. Степан Аркадьич чувствовал, что у него в
голове становится всё более и более нехорошо.
— Из-за голубей потерял, — говорил он, облокотясь на стол, запустив пальцы в растрепанные волосы, отчего
голова стала уродливо огромной, а лицо — меньше. — Хорошая женщина, надо сказать, но, знаете, у нее — эти общественные инстинкты и все такое, а меня это не опьяняет…
Иван Федорович прошел в угол, взял полотенце, исполнил, как сказал, и с мокрым полотенцем на
голове стал ходить взад и вперед по комнате.
Голова стал бледен как полотно; винокур почувствовал холод, и волосы его, казалось, хотели улететь на небо; ужас изобразился в лице писаря; десятские приросли к земле и не в состоянии были сомкнуть дружно разинутых ртов своих: перед ними стояла свояченица.
Протестом против мышниковской гегемонии явились разрозненные голоса запольской интеллигенции, причем в
голове стал учитель греческого языка Харченко, попавший в число гласных еще по доверенности покойной Анфусы Гавриловны.
Неточные совпадения
Стану я руки убийством марать, // Нет, не тебе умирать!» // Яков на сосну высокую прянул, // Вожжи в вершине ее укрепил, // Перекрестился, на солнышко глянул, //
Голову в петлю — и ноги спустил!..
Скотинин. Люблю свиней, сестрица, а у нас в околотке такие крупные свиньи, что нет из них ни одной, котора,
став на задни ноги, не была бы выше каждого из нас целой
головою.
Однажды во время какого-то соединенного заседания, имевшего предметом устройство во время масленицы усиленного гастрономического торжества, предводитель, доведенный до исступления острым запахом, распространяемым градоначальником, вне себя вскочил с своего места и крикнул:"Уксусу и горчицы!"И затем, припав к градоначальнической
голове,
стал ее нюхать.
Читая эти письма, Грустилов приходил в необычайное волнение. С одной стороны, природная склонность к апатии, с другой, страх чертей — все это производило в его
голове какой-то неслыханный сумбур, среди которого он путался в самых противоречивых предположениях и мероприятиях. Одно казалось ясным: что он тогда только будет благополучен, когда глуповцы поголовно
станут ходить ко всенощной и когда инспектором-наблюдателем всех глуповских училищ будет назначен Парамоша.
Выслушав показание Байбакова, помощник градоначальника сообразил, что ежели однажды допущено, чтобы в Глупове был городничий, имеющий вместо
головы простую укладку, то,
стало быть, это так и следует. Поэтому он решился выжидать, но в то же время послал к Винтергальтеру понудительную телеграмму [Изумительно!! — Прим. издателя.] и, заперев градоначальниково тело на ключ, устремил всю свою деятельность на успокоение общественного мнения.