Неточные совпадения
Князь
уже более не вытерпел.
«Этот Петербург, товарищи мои по службе, даже комнаты и мебель, словом, все, что напоминает мне моего богоподобного Михайла Борисовича, все это еще
более раскрывает раны сердца моего», — заключал барон свое письмо, на каковое князь в тот же день послал ему телеграфическую депешу, которою уведомлял барона, что он ждет его с распростертыми объятиями и что для него
уже готово помещение, именно в том самом флигеле, где и князь жил.
Княгиня, оставшись одна, опять села за рояль и начала играть; выбранная на этот раз ею пьеса была не такая
уже грустная и гневная, а скорее сентиментальная. Видимо, что играющая была в каком-то
более мечтающем и что-то вспоминающем настроении.
— Совершенно такие существуют! — отвечал князь, нахмуривая брови: ему было
уже и досадно, зачем он открыл свою тайну барону, тем
более, что, начиная разговор, князь, по преимуществу, хотел передать другу своему об Елене, о своих чувствах к ней, а вышло так, что они все говорили о княгине.
— Нет, оно
более чем одной только формы утверждения законов касается, — возразила ему Елена, — а потому я все-таки буду держаться моего определения, что законы суть договоры [Законы суть договоры — юридическое и социологическое учение, возникшее в XVIII веке и разрабатывавшееся передовыми мыслителями своего времени — Беккариа, Руссо и другими.]; и вообразите, я родилась в известном государстве, когда договоры эти
уже были написаны и утверждены, но почему же я, вовсе не подписавшаяся к ним, должна исполнять их?
— Первая, самая грубая форма войны — есть набег, то есть когда несколько хищных лентяев кидаются на
более трудолюбивых поселян, грабят их, убивают; вторые войны государственные, с целью скрепить и образовать государство, то есть когда сильнейшее племя завоевывает и присоединяет к себе слабейшее племя и навязывает формы жизни, совершенно не свойственные тому племени; наконец, войны династические, мотив которых, впрочем, кажется, в позднейшее время и не повторялся
уже больше в истории: за неаполитанских Бурбонов [Бурбоны неаполитанские — королевская династия, правившая Неаполитанским королевством в 1735—1806 и 1815—1860 годах.] никто и не думал воевать!
— Заходите, пожалуйста, ко мне, — сказала она Елене гораздо
уже более искренним голосом, чем говорила ей о том прежде. Елена в этот раз показалась ей окончательно умной девушкой. — Надеюсь, что и вы меня посетите! — присовокупила Анна Юрьевна барону.
Она уставляла на него по нескольку времени свои голубые глаза, не отнимала своей руки из его руки, хотя
уже и не танцевала
более.
Пешком он действительно дошел до самой почти Крестовской заставы и тут только
уже сел в свою коляску, и то потому, что у него ноги
более не двигались.
— Нет, не видала!.. — отвечала та почти задыхающимся голосом: встретиться и беседовать в такую минуту с г-жою Петицкой было почти невыносимо для Елены, тем
более, что, как ни мало она знала ее, но
уже чувствовала к ней полное отвращение.
Письмо это, как и надобно было ожидать, очень встревожило княгиню, тем
более, что она считала себя
уже несколько виновною против мужа, так как сознавала в душе, что любит Миклакова, хоть отношения их никак не дошли дальше того, что успела подсмотреть в щелочку г-жа Петицкая.
— Я предчувствовал, что это будет! — проговорил он, как бы больше сам с собой. — Нет, я не дам польским эмигрантам ничего
уже более! — присовокупил он затем, обращаясь к Елене.
Склонный и прежде к скептическому взгляду, он теперь стал окончательно всех почти ненавидеть, со всеми скучать, никому не доверять; не говоря
уже о родных, которые первое время болезни князя вздумали было навещать его и которых он обыкновенно дерзостью встречал и дерзостью провожал, даже в прислуге своей князь начал подозревать каких-то врагов своих, и один только Елпидифор Мартыныч день ото дня все
более и
более получал доверия от него; но зато старик и поработал для этого: в продолжение всего тяжкого состояния болезни князя Елпидифор Мартыныч только на короткое время уезжал от него на практику, а потом снова к нему возвращался и даже проводил у него иногда целые ночи.
Этого князь
уже более не вынес.
Ей не на шутку представилась мысль, что она в самом деле вместе с ребенком может умереть с голоду, тем
более, что хозяин гостиницы несколько раз
уже присылал к ней, чтоб она порасплатилась хоть сколько-нибудь за стол и за нумер.
При этом указании на добродетели г-жи Петицкой два человека из бывших в зале сделали несколько удивленные физиономии: это Елпидифор Мартыныч, сидевший в переднем ряду и
уже с аннинской звездой — он невольно припомнил при этом историю со шляпой Николя Оглоблина; наконец, сам Николя, помещавшийся во втором ряду и знавший предыдущую историю еще в
более точных подробностях.
Неточные совпадения
Ободренный успехом первого закона, Беневоленский начал деятельно приготовляться к изданию второго. Плоды оказались скорые, и на улицах города тем же таинственным путем явился новый и
уже более пространный закон, который гласил тако:
Мы
уже видели, что так называемые вериги его были не
более как помочи; из дальнейших же объяснений летописца усматривается, что и прочие подвиги были весьма преувеличены Грустиловым и что они в значительной степени сдабривались духовною любовью.
Таким образом, когда Беневоленский прибыл в Глупов, взгляд его на законодательство
уже установился, и установился именно в том смысле, который всего
более удовлетворял потребностям минуты.
Положим, что прецедент этот не представлял ничего особенно твердого; положим, что в дальнейшем своем развитии он подвергался многим случайностям
более или менее жестоким; но нельзя отрицать, что, будучи однажды введен, он
уже никогда не умирал совершенно, а время от времени даже довольно вразумительно напоминал о своем существовании.
Когда он стал спрашивать, на каком основании освободили заложников, ему сослались на какой-то регламент, в котором будто бы сказано:"Аманата сечь, а будет который
уж высечен, и такого
более суток отнюдь не держать, а выпущать домой на излечение".