Лиза. Я девушка молодая, а взгляните, что на мне! Мне стыдно на улицу выйти. Я не хочу рядиться, мне хоть бедное платье,
да чтоб оно было чисто, ново, по мне сшито. Я хороша собой, молода — это уж ведь мое; мне хочется, чтобы и люди видели, что я хорошенькая, а у меня сердце замирает, как я начну надевать эти лохмотья: я только себя уродую. (Плачет.)
Неточные совпадения
Глафира. Кричи еще шибче,
чтоб соседи услыхали, коли стыда в тебе нет. Пойдем, Лизанька. (Мужу.) Ты погоди, я тебе это припомню. (Дочери.)
Да что же ты нейдешь, мерзкая девчонка! Как примусь я тебя колотить.
Кисельников. Ишь ты какая! Ишь ведь какая взбалмошная! Ох, ругать бы ее,
да ругать хорошенько. Сегодня нельзя браниться-то с ней, грех — день ее ангела. Уж сегодня пусть привередничает — ее день. Сегодня можно и стерпеть. Что ж не стерпеть. Невелик барин-то,
чтоб не стерпеть! Эх, дела, дела! (Долго стоит задумавшись. Потихоньку запевает.)
Глафира. Это Луп Лупыч с Ионом Ионычем. Скажи маменьке,
чтоб чай наливала,
да не очень там с ней копайтесь, а то вас не дождешься.
Турунтаев. Хожу. А ты конкурсами только и живешь, — день-то плутничаешь
да фальшивые документы составляешь, а вечером собираешь к себе несостоятельных
да садишься с ними по большой в карты играть; они тебе нарочно проигрывают,
чтоб только в Сибирь нейти. Тем ты и состояние-то нажил.
Боровцов.
Да как же не заплатить-то, чудак! Кому половину, кому двадцать пять, глядя по характеру. А ты вот молодец! Видно, что любишь тестя. Я думал, что и ты тоже заломишь, так приготовил было тысчонки две и с собой захватил. Заткнуть, мол, ему рот-то,
чтоб не шибко кричал.
Неизвестный. Что ж, мне тут и сидеть с тобой! Утешать тебя!
Да ты не бойся, мы за тобой будем следить, до Сибири не допустим. А ты пока деньги-то не сори,
чтоб подозрения не было. Прощай! (Уходит.)
Лиза. Легко вам говорить: «без слез»!
Да и что толковать! Нам, бедным людям, толковать некогда. Вы мне работу дайте! Пусть она будет вдвое, втрое труднее, только бы мне денег больше вырабатывать,
чтоб комнату нанять посветлее
да одеться почище.
Осип (выходит и говорит за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо на почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он принял без денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон, мол, скажи, казенный.
Да чтоб все живее, а не то, мол, барин сердится. Стой, еще письмо не готово.
— А вот теперь ступай приведи кузнеца,
да чтоб в два часа все было сделано. Слышишь? непременно в два часа, а если не будет, так я тебя, я тебя… в рог согну и узлом завяжу! — Герой наш был сильно рассержен.
Неточные совпадения
Хлестаков (пишет).Ну, хорошо. Отнеси только наперед это письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми.
Да зато, смотри,
чтоб лошади хорошие были! Ямщикам скажи, что я буду давать по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили и песни бы пели!.. (Продолжает писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
Осип.
Да, порядок любит. Уж ему
чтоб все было в исправности.
Да объяви всем,
чтоб знали: что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого, что и на свете еще не было, что может все сделать, все, все, все!
Да разметать наскоро старый забор, что возле сапожника, и поставить соломенную веху,
чтоб было похоже на планировку.
Осип. Говорит: «Этак всякий приедет, обживется, задолжается, после и выгнать нельзя. Я, говорит, шутить не буду, я прямо с жалобою,
чтоб на съезжую
да в тюрьму».