Мавра Тарасовна. Погоди, твоя речь впереди! Чтоб не было пустых разговоров, я вам расскажу, что и как тут случилось. Вышла Поликсеночка погулять вечером да простудилась, и должна теперь, бедная, месяца два-три в комнате сидеть безвыходно, а там увидим, что с ней делать. Парень этот ни в чем не виноват, на него напрасно сказали; яблоков он не воровал — взял, бедный, одно яблочко, да и то отняли, попробовать не дали. И отпустили его домой с миром. Вот
только и всего, больше ничего не было — так вы и знайте!
Неточные совпадения
Мавра Тарасовна. Что бы я ни думала, а уж знаю я, миленькая, наверно, что ты-то
вся в моей власти: что
только задумаю, то над тобой
и сделаю.
Барабошев. У меня разговор свободный, точно что льется, без всякой задержки
и против кого угодно. Такое мне дарование дано от Бога разговаривать, что даже
все удивляются. По разговору мне бы давно надо в думе гласным быть или головой;
только у меня в уме суждения нет
и что к чему — этого мне не дано. А обыкновенный разговор, окромя сурьезного, у меня
все равно что бисер.
Барабошев. Да-с, это, по-нашему, пустой разговор называется. Разговаривать нужно тогда, когда в руках есть что-нибудь; а у вас нет ничего, значит,
все ваши слова —
только одно мечтание. Но мечтать вы можете сами с собой,
и я вас прошу своими мечтами меня не беспокоить. У нас, коммерсантов, время даже дороже денег считается. Затем до приятного свидания (кланяется),
и потрудитесь быть здоровы! (Мухоярову.) Никандра, какие у нас дела по конторе спешные?
Платон. Понимаю, очень хорошо понимаю. Всякий человек, что большой, что маленький, — это
все одно, если он живет по правде, как следует, хорошо, честно, благородно, делает свое дело себе
и другим на пользу, — вот он
и патриот своего отечества. А кто проживает
только готовое, ума
и образования не понимает, действует
только по своему невежеству, с обидой
и с насмешкой над человечеством,
и только себе на потеху, тот — мерзавец своей жизни.
Филицата. Да что ж у нас работа, что ль, какая! У ворот-то сидеть — трудность невелика. У нас два дворника, а его
только для порядку; он — кандидат, на линии офицера,
весь в медалях, — вахмистр, как следует. Состарился, так уж это не его вина: лета подошли преклонные, ну
и ослаб; а
все ж таки своего геройства не теряет.
Платон.
Всю жизнь я, маменька, сражаюсь с невежеством,
только дома утешение
и вижу,
и вдруг какой удар: в родной матери я то же самое нахожу.
Грознов.
Только умереть она не умерла, а вышла замуж за богатого купца… очень влюбился… такая была красавица… по
всей Москве одна. Первая красавица в Москве,
и та любила Грознова… Вот он какой, вот он какой!
Барабошев. Вино на меня действия не имеет. А ежели какой от него вред случится,
только недельку перегодить
и на нутр цапцапарель принимать, —
все испарением выдет,
и опять сызнова можно, сколько угодно. Скорей же я могу расстроиться от беспокойства.
Все вы у меня отняли
и убили меня совсем, но
только из-под политики, учтиво…
и за то спасибо, что хоть не дубиной.
Филицата (одна). Эка тишина, точно в гробу! С ума сойдешь от такой жизни!
Только что проснутся, да
все как
и умрут опять. Раз пять дом-то обойдешь, пыль сотрешь, лампадки оправишь —
только и занятия. Бродишь одна по пустым комнатам — одурь возьмет. Муха пролетит —
и то слышно.
Мавра Тарасовна.
Только б не деньги, да чести моей посрамления не было; а то
все — с великим удовольствием. Вижу я, что не грабитель ты, а как есть степенный человек стал; так уж мне
и горя нет,
и не задумаюсь я, всякую твою волю исполню.
— Солдату из охраны руку прострелили,
только и всего, — сказал кондуктор. Он все улыбался, его бритое солдатское лицо как будто таяло на огне свечи. — Я одного видел, — поезд остановился, я спрыгнул на путь, а он идет, в шляпе. Что такое? А он кричит: «Гаси фонарь, застрелю», и — бац в фонарь! Ну, тут я упал…
— Нет, m-llе Жюли, вы обманулись, смею вас уверить, в вашем заключении; простите, что осмеливаюсь противоречить вам, но она — моя любовница. Это была обыкновенная любовная ссора от ревности; она видела, что я первый акт сидел в ложе m-lle Матильды, —
только и всего!
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ему
всё бы
только рыбки! Я не иначе хочу, чтоб наш дом был первый в столице
и чтоб у меня в комнате такое было амбре, чтоб нельзя было войти
и нужно бы
только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза
и нюхает.)Ах, как хорошо!
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так
и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально,
и почему ж сторожу
и не завесть его?
только, знаете, в таком месте неприлично… Я
и прежде хотел вам это заметить, но
все как-то позабывал.
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я не хочу после… Мне
только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А
все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе
и сейчас! Вот тебе ничего
и не узнали! А
все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь,
и давай пред зеркалом жеманиться:
и с той стороны,
и с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Запиши
всех, кто
только ходил бить челом на меня,
и вот этих больше
всего писак, писак, которые закручивали им просьбы.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет
и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног.
Только бы мне узнать, что он такое
и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается
и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену.
Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)