Неточные совпадения
По краям дома пристроены светелки. Там хозяйские дочери
проживали,
молодые девушки. В передней половине горница хозяина была, в задней моленная с иконостасом в три тя́бла. Канонница с Керженца при той моленной
жила, по родителям «негасимую» читала. Внизу стряпущая, подклет да покои работников да работниц.
— Эту тошноту мы вылечим, — говорил Патап Максимыч, ласково приглаживая у дочери волосы. — Не плачь, радость скажу. Не хотел говорить до поры до времени, да уж, так и быть, скажу теперь. Жениха жди, Настасья Патаповна. Прикатит к матери на именины… Слышишь?.. Славный такой,
молодой да здоровенный, а богач какой!.. Из первых… Будешь в славе, в почете
жить, во всяком удовольствии… Чего молчишь?.. Рада?..
— Куда ж ему в зятья к мужику идти, — сказал Матвей, — у него, братец ты мой, заводы какие в Самаре, дома, я сам видел; был ведь я в тех местах в позапрошлом году. Пароходов своих четыре ли, пять ли. Не пойдет такой зять к тестю в дом. Своим хозяйством, поди, заживут. Что за находка ему с
молодой женой, да еще с такой раскрасавицей, в наших лесах да в болотах
жить!
Еще девочкой отдали ее в Комаровский скит к одной родственнице, бывшей в одной из тамошних обителей головщицей правого крылоса;
жила она там в холе да в неге, думала и на век келейницей быть, да подвернулся
молодой, красивый парень, Патап Максимыч Чапурин…
Отец ее был хоть не из великих тысячников, но все же достатки имел хорошие и
жил душа в душу с
молодой женой, утешаясь, не нарадуясь на подраставшую Груню.
— А летом, — продолжал он, — Стужины и другие богатые купцы из наших в Сокольниках да в парке на дачах
живут. Собираются чуть не каждый Божий день вместе все, кавалеры, и девицы, и
молодые замужние женщины. Музыку ездят слушать, верхом на лошадях катаются.
—
Живет у меня
молодой парень, на все дела руки у него золотые, — спокойным голосом продолжал Патап Максимыч. — Приказчиком его сделал по токарням, отчасти по хозяйству. Больно приглянулся он мне — башка разумная. А я стар становлюсь, сыновьями Господь не благословил, помощников нет, вот и хочу я этому самому приказчику не вдруг, а так, знаешь, исподволь, помаленько домовое хозяйство на руки сдать… А там что Бог даст…
Куда деваться двадцатипятилетней вдове, где приклонить утомленную бедами и горькими напастями голову? Нет на свете близкого человека, одна как перст, одна голова в поле, не с кем поговорить, не с кем посоветоваться. На другой день похорон писала к брату и матери Манефе, уведомляя о перемене судьбы, с ней толковала
молодая вдова, как и где лучше
жить — к брату ехать не хотелось Марье Гавриловне, а одной
жить не приходится. Сказала Манефа...
— Правда твоя, правда, Пантелеюшка, — охая, подтвердила Таифа. —
Молодым девицам с чужими мужчинами в одном доме
жить не годится… Да и не только
жить, видаться-то почасту и то опасливое дело, потому человек не камень, а
молодая кровь горяча… Поднеси свечу к сену, нешто не загорится?.. Так и это… Долго ль тут до греха? Недаром люди говорят: «Береги девку, что стеклянну посуду, грехом расшибешь — ввек не починишь».
— Вот бы на клирос в нашу «певчую стаю» такого певца залучить, — закинув бойко голову, молвила
молодая пригожая смуглянка с пылавшими страстным огнем очами. Звали ее Устиньей, прозывали Московкой, потому что не один год сряду в Москве у купцов в читалках
жила.
— Аксинья Захаровна с неделю места пробудет здесь, она бы и отвезла письмо, — продолжала Манефа. — А тебе, коли наспех послан, чего по-пустому здесь
проживать? Гостя не гоню, а
молодому человеку старушечий совет даю: коли послан по хозяйскому делу, на пути не засиживайся, бывает, что дело, часом опозданное, годом не наверстаешь… Поезжай-ка с Богом, а Марье Гавриловне я скажу, что протурила тебя.
Не доходя конного двора, Дементий остановился. Постоял, постоял и, повернув в сторону, спешными шагами пошел к крайней кельенке сиротского ряда… А
жила в той кельенке
молодая бабенка, тетка Семениха… А была та Семениха ни девка, ни вдова, ни мужняя жена — мирской человек, — солдатка.
С раннего детства наслушался он от отца с матерью и от степенных мужиков своей деревни, что все эти трактиры и харчевни заведены
молодым людям на пагубу, что там с утра до ночи идет безобразное пьянство и буйный разгул, что там всякого, кто ни войдет туда, тотчас обокрадут и обопьют, а иной раз и отколотят ни за́ что ни прó что, а так, здорово
живешь.
В головах Песоченского приказа сидел Михайло Васильич Скорняков, тот самый, что на именинах Аксиньи Захаровны втянулся было в затеянное Стуколовым ветлужское дело.
Жил он верстах в десяти от Песочного, в приказ приезжал только по самым важным делам. Всем заправлял писарь,
молодой парень из удельных же крестьян. Обыкновенно должность писаря в удельных приказах справлялась мелкими чиновниками; крестьяне редко на нее попадали. Одним из таких был Карп Алексеич Морковкин, писарь Песоченского удельного приказа.
— Зачем же ей постригаться, Сергей Андреич?.. Зачем
молодые годы в келье терять?.. — сказал Алексей. — Тоже во плоти,
пожить хочется… А в кельях что?.. Сами рассудите.
Обе реветь, а он молодой-то жене и говорит, успокаивает, знаете, ее: «Эта, говорит, бабенка в стряпках у меня
живет.
Года полтора молодые-то
прожили, сыночка Бог дал, тут у жены родитель-от и помри…
— И третий потерпит, — сказала казначея. — Оленушка девица еще
молодая, в обитель взята с малолетства, совсем как есть нагишом, надо ж ей обительскую хлеб-соль отработать. На покое-то
жить, кажись бы, раненько.
— Такая
молодая, прекрасная девица была!.. — вздохнул Петр Степаныч. — Кому бы и
жить, как не ей? — А сам так воззрился на Фленушку, что та хоть не робкого десятка, а встала и, взяв со стола кулебяку, понесла ее в боковушу.
— Мир во зле лежит, и всяк человек есть ложь, — она молвила. — Что делать, Дунюшка? Не нами началось, милая, не нами и кончится. Надо терпеть. Такова уж людская судьба! Дело говорил тебе Марко Данилыч, что ты молоденька еще, не уходилась. Молодой-то умок, Дунюшка, что
молодая брага — бродит. Погоди,
поживешь на свете, притерпишься.
Здесь надо было ему приискать квартиру, где б
молодые после венца
прожили несколько дней до того, как поехать в Осиповку за родительским прощением.
Неточные совпадения
«Это, говорит,
молодой человек, чиновник, — да-с, — едущий из Петербурга, а по фамилии, говорит, Иван Александрович Хлестаков-с, а едет, говорит, в Саратовскую губернию и, говорит, престранно себя аттестует: другую уж неделю
живет, из трактира не едет, забирает все на счет и ни копейки не хочет платить».
Пришел с тяжелым молотом // Каменотес-олончанин, // Плечистый,
молодой: // — И я
живу — не жалуюсь, — // Сказал он, — с женкой, с матушкой // Не знаем мы нужды!
Константин Левин заглянул в дверь и увидел, что говорит с огромной шапкой волос
молодой человек в поддевке, а
молодая рябоватая женщина, в шерстяном платье без рукавчиков и воротничков, сидит на диване. Брата не видно было. У Константина больно сжалось сердце при мысли о том, в среде каких чужих людей
живет его брат. Никто не услыхал его, и Константин, снимая калоши, прислушивался к тому, что говорил господин в поддевке. Он говорил о каком-то предприятии.
Она вспомнила, как она рассказала почти признание, которое ей сделал в Петербурге
молодой подчиненный ее мужа, и как Алексей Александрович ответил, что,
живя в свете, всякая женщина может подвергнуться этому, но что он доверяется вполне ее такту и никогда не позволит себе унизить ее и себя до ревности.
Левин часто любовался на эту жизнь, часто испытывал чувство зависти к людям, живущим этою жизнью, но нынче в первый paз, в особенности под впечатлением того, что он видел в отношениях Ивана Парменова к его
молодой жене, Левину в первый раз ясно пришла мысль о том, что от него зависит переменить ту столь тягостную, праздную, искусственную и личную жизнь, которою он
жил, на эту трудовую, чистую и общую прелестную жизнь.