Неточные совпадения
Собственно, Зыков мог заставить рабочих сделать крепи, но все они были
такие оборванные и голодные,
что даже у него рука не поднималась.
Федосья убежала в зажиточную сравнительно семью; но, кроме самовольства, здесь было еще уклонение в раскол, потому
что брак был сводный. Все это
так поразило Устинью Марковну,
что она, вместо того чтобы дать сейчас же знать мужу на Фотьянку, задумала вернуть Федосью домашними средствами, чтобы не делать лишней огласки и чтобы не огорчить старика вконец. Устинья Марковна сама отправилась в Тайболу, но ее
даже не допустили к дочери, несмотря ни на ее слезы, ни на угрозы.
Устинья Марковна
так и замерла на месте. Она всего ожидала от рассерженного мужа, но только не проклятия. В первую минуту она
даже не сообразила,
что случилось, а когда Родион Потапыч надел шубу и пошел из избы, бросилась за ним.
— Что-то
такое слыхал… — небрежно ответил молодой человек. —
Даже, кажется, где-то видал: этакий гнусный сморчок. Да, да… Когда отец служил в Балчуговском заводе, я еще мальчишкой дразнил его Шишкой. У него
такая кличка… Вообще что-то
такое маленькое, ничтожное и… гнусное…
Батюшка, о. Акакий, был еще совсем молодой человек, которого недавно назначили в Балчуговский приход,
так что у него не успели хорошенько
даже волосы отрасти.
— Вот ты, Лукерья, про каторгу раздумалась, — перебил ее Родион Потапыч, — а я вот про нынешние порядки соображаю… Этак как раскинешь умом-то,
так ровно
даже ничего и не понимаешь. В ум не возьмешь,
что и к
чему следует. Каторга была
так каторга, солдатчина была
так солдатчина, — одним словом, казенное время… А теперь-то
что?.. Не то
что других там судить, а у себя в дому, как гнилой зуб во рту… Дальше-то
что будет?..
Мысль о бессильной, жалкой старости явилась для него в
такой яркой и безжалостной форме,
что он
даже испугался.
Вся компания разразилась
такой неистовой руганью по адресу мужика, закопавшего золотую свинью,
что Мина Клейменый
даже напугался,
что все накинулись на него.
— Вот тебе и пес…
Такой уж уродился. Раньше-то я за вами ходил, а теперь уж вы за мной походите. И походите,
даже очень походите… А пока
что думаю заявочку в Кедровской даче сделать.
— Ваше высокоблагородие, ничего я в этих делах не знаю… — заговорил Родион Потапыч и
даже ударил себя в грудь. — По злобе обнесен вот этим самым Кишкиным… Мое дело маленькое, ваше высокоблагородие. Всю жисть в лесу прожил на промыслах, а
что они там в конторе делали — я не известен. Да и давно это было… Ежели бы и знал,
так запамятовал.
Встреча с отцом в первое мгновенье очень смутила ее, подняв в душе детский страх к грозному родимому батюшке, но это быстро вспыхнувшее чувство
так же быстро и улеглось, сменившись чем-то вроде равнодушия. «
Что же, чужая
так чужая…» — с горечью думала про себя Феня. Раньше ее убивала мысль,
что она объедает баушку, а теперь и этого не было: она работала в свою долю, и баушка обещала купить ей
даже веселенького ситца на платье.
Сестры расстались благодаря этому разговору довольно холодно. У Фени все-таки возникло какое-то недоверие к баушке Лукерье, и она стала замечать за ней многое,
чего раньше не замечала, точно совсем другая стала баушка. И
даже из лица похудела.
— Ага… — протянул Карачунский, пристально поглядев на наблюдавшую его старуху. —
Так…
Что же, дело прекрасное! Отлично… Я
даже что-то
такое слышал. Бабушка,
так вы похлопочите относительно самоварчика.
— Послушайте, Федосья Родионовна, вы
так похорошели за последнее время,
что я
даже не узнал вас с первого взгляда.
Устинья Марковна в глубине души была рада,
что все обошлось
так благополучно, хотя и наблюдала потихоньку грозного мужа, который как будто немного
даже рехнулся.
Мыльников являлся в кабак по нескольку раз в день и рассказывал
такие несообразности,
что даже желавшие ему верить должны были только качать головой.
Мыльников для пущей важности везде ездил вместе с палачом Никитушкой, который состоял при нем в качестве адъютанта. Это производило еще бо́льшую сенсацию,
так как маршрут состоял всего из двух пунктов: от кабака Фролки доехать до кабака Ермошки и обратно. Впрочем, нужно отдать справедливость Мыльникову: он с первыми деньгами заехал домой и выдал жене целых три рубля. Это были первые деньги, которые получила в свои руки несчастная Татьяна во все время замужества,
так что она
даже заплакала.
Последнее было
даже тяжело, потому
что Карачунский привык третировать всех женщин свысока, в самых изысканных, но все-таки обидных формах.
Марья терпеливо выслушала ворчанье и попреки старухи, а сама думала только одно: как это баушка не поймет,
что если молодые девки выскакивают замуж без хлопот,
так ей надо самой позаботиться о своей голове. Не на кого больше-то надеяться… Голова у Марьи
так и кружилась,
даже дух захватывало. Не из важных женихов машинист Семеныч, а все-таки мужчина… Хорошо баушке Лукерье теперь бобы-то разводить, когда свой век изжила… Тятенька Родион Потапыч
такой же: только про себя и знают.
Что было отвечать на
такие змеиные слова? Баушка Лукерья молча принесла свое серебро, пересчитала его раз десять и
даже прослезилась, отдавая сокровище искусителю. Пока Кишкин рассовывал деньги по карманам, она старалась не смотреть на него, а отвернулась к окошку.
С Петром Васильичем вообще что-то сделалось, и он просто бросался на людей, как чумной бык. С баушкой у них шли постоянные ссоры, и они старались не встречаться. И с Марьей у баушки все шло «на перекосых», — зубастая да хитрая оказалась Марья, не то
что Феня, и
даже помаленьку стала забирать верх в доме. Делалось это само собой, незаметно,
так что баушка Лукерья только дивилась,
что ей самой приходится слушаться Марьи.
Рабочая масса
так срослась со своим исконным промысловым делом,
что не могла отделить себя от промыслов, несмотря на распри с компанией и
даже тяжелые воспоминания о казенном времени.
Карачунский рассказывал подробно, как добывают золото в Калифорнии, в Африке, в Австралии, какие громадные компании основываются, какие страшные капиталы затрачиваются, какие грандиозные работы ведутся и какие баснословные дивиденды получаются в результате
такой кипучей деятельности. Родион Потапыч только недоверчиво покачивал головой, а с другой стороны, очень уж хорошо рассказывал барин,
так хорошо,
что даже слушать его обидно.
Интересная была произведенная следователем очная ставка Карачунского с Кишкиным. Присутствие доносчика приподняло Карачунского, и он держал себя с
таким леденящим достоинством,
что даже у следователя заронилось сомнение. Кишкин все время чувствовал себя смущенным…
Илья Федотыч рано утром был разбужен неистовым ревом Кишкина,
так что в одном белье подскочил к окну. Он увидел каких-то двух мужиков, над которыми воевал Андрон Евстратыч. Старик расходился до того,
что, как петух,
так и наскакивал на них и
даже замахивался своей трубкой. Один мужик стоял с уздой.
Карачунский прошел мимо него в двух шагах и
даже взглянул на него, но
таким пустым, ничего не видевшим взглядом,
что у Кишкина
даже захолонуло на душе.
Искреннее всех горевал о Карачунском старый Родион Потапыч, чувствовавший себя виноватым. Очень уж засосала Рублиха… Когда стихал дневной шум, стариковские мысли получали болезненную яркость, и он
даже начинал креститься от этого наваждения. Ох, много и хороших и худых людей он пережил,
так что впору и самому помирать.
Марья болтает, а сама смеется и глазами в Матюшку
так упирается,
что ему
даже жутко делается. Впрочем, он встряхивает своими кудрями и подсаживается на завалинку, чтобы выкурить цигарку, а потом уж идет в Марьину горенку; Марья вдруг стихает, мешается и смотрит на Матюшку какими-то радостно-испуганными глазами. Какой он большой в этой горенке — Семеныч перед ним цыпленок.
— А у меня уж скоро Рублиха-то подастся… да. Легкое место сказать, два года около нее бьемся, и больших тысяч это самое дело стоит. Как подумаю,
что при Оникове все дело оправдается,
так даже жутко сделается. Не для его глупой головы удумана штука… Он-то теперь льнет ко мне, да мне-то его даром не надо.
Марье пришлось прожить на Фотьянке дня три, но она все-таки не могла дождаться баушкиных похорон. Да надо было и Наташку поскорее к месту пристроить. На Богоданке-то она и всю голову прокормит, и пользу еще принесет. Недоразумение вышло из-за Петруньки, но Марья вперед все предусмотрела. Ей было это
даже на руку, потому
что благодаря Петруньке из девчонки можно было веревки вить.
Таким образом, Марья торжествовала. Она обещала привезти Наташку и привезла. Кишкин, по обыкновению, разыграл комедию: накинулся на Марью же и долго ворчал,
что у него не богадельня и
что всей Марьиной родни до Москвы не перевешать. Скоро этак-то ему придется и Тараса Мыльникова кормить, и Петра Васильича. На Наташку он не обращал теперь никакого внимания и
даже как будто сердился. В этой комедии ничего не понимал один Семеныч и ужасно конфузился каждый раз, когда жена цеплялась зуб за зуб с хозяином.
На Рублихе пока сделана была передышка. Работала одна паровая машина, да неотступно оставался на своем месте Родион Потапыч. Он, добившись цели, вдруг сделался грустным и задумчивым, точно
что потерял. С ним теперь часто дежурил Матюшка, повадившийся на шахту неизвестно зачем. Раз они сидели вдвоем в конторке и молчали. Матюшка совершенно неожиданно рухнул своим громадным телом в ноги старику,
так что тот
даже отскочил.
Неточные совпадения
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает
даже на чай и сахар. Если ж и были какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья.
Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это
такой народ,
что на жизнь мою готовы покуситься.
Городничий. И
так даже напугал: говорил,
что застрелится. «Застрелюсь, застрелюсь!» — говорит.
Артемий Филиппович. Вот и смотритель здешнего училища… Я не знаю, как могло начальство поверить ему
такую должность: он хуже,
чем якобинец, и
такие внушает юношеству неблагонамеренные правила,
что даже выразить трудно. Не прикажете ли, я все это изложу лучше на бумаге?
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали
таких тюфяков и перин?
даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих пор стучит. Здесь, как я вижу, можно с приятностию проводить время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца, а не то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка
такая,
что еще можно бы… Нет, я не знаю, а мне, право, нравится
такая жизнь.
Иной городничий, конечно, радел бы о своих выгодах; но, верите ли,
что,
даже когда ложишься спать, все думаешь: «Господи боже ты мой, как бы
так устроить, чтобы начальство увидело мою ревность и было довольно?..» Наградит ли оно или нет — конечно, в его воле; по крайней мере, я буду спокоен в сердце.