Неточные совпадения
Больше ничего не полагалось, а Татьяна Власьевна для постного дня
даже к поземине не прикоснулась, потому
что это все-таки рыба, хотя и сушеная.
Но зато с старинными людьми Гордей Евстратыч обращался
так важевато,
что удивлял
даже самых древних стариков.
На своем наблюдательном посту Марфа Петровна изобрела замечательно точные методы исследования,
так что, как другие великие астрономы, могла предугадывать события и
даже предчувствовать,
чего астрономы еще не могут добиться.
Осенняя распутица была в самом разгаре, точно природа производила опыты над человеческим терпением: то все подмерзнет денька на два и
даже снежком запорошит, то опять
такую грязь разведет,
что не глядели бы глаза.
Скуластое красное лицо Шабалина совсем расплылось от улыбки; обхватив гостя за талию, он потащил его к столу. Липачек и Плинтусов загремели стульями, Варвара Тихоновна уставилась на гостя прищуренными глазами, Порфир Порфирыч соскочил с дивана, обнял и
даже облобызал его. Все это случилось
так вдруг, неожиданно,
что Гордей Евстратыч растерялся и совсем не знал,
что ему говорить и делать.
Гордей Евстратыч, не помня себя от ярости, ударил Архипа со всего размаха прямо по лицу,
так что тот
даже вскрикнул от боли и схватился за разбитый нос.
Безобразный кутеж в брагинском доме продолжался вплоть до утра,
так что Татьяна Власьевна до самого утра не смыкала глаз и все время караулила спавших в ее комнатке трех молодых женщин, которые сначала испугались, а потом точно привыкли к доносившимся из горницы крикам и
даже, к немалому удивлению Татьяны Власьевны, пересмеивались между собой.
Старуха была
так огорчена сегодняшним днем,
что даже не могла сердиться на болтовню Нюши, которая забавлялась, как котенок около затопленной печки. Михалко и Архип продежурили всю ночь на кухне в ожидании тятенькиных приказаний. Пьяный Зотушка распевал, приложивши руку к щеке, раскольничий стих...
Сначала Маркушка сильно побаивался строгой старухи, которая двигалась по его лачужке с какой-то необыкновенной важностью и уж совсем не
так, как суются по избе оглашенные приисковые бабы.
Даже запах росного ладана и восковых свеч, который сопровождал Татьяну Власьевну, —
даже этот запах как-то пугал Маркушку, напоминая ему о чем-то великом и неизвестном,
что теперь
так грозно и неотразимо приближалось к нему. Мысль о будущем начинала точить и грызть Маркушку, как червь.
После этого первого визита к Маркушке прошло не больше недели, как Татьяна Власьевна отправилась в Полдневскую во второй раз. Обстановка Маркушкиной лачужки не показалась ей теперь
такой жалкой, как в первый раз, как и сам больной, который смотрел
так спокойно и довольно.
Даже дым от Маркушкиной каменки не
так ел глаза, как раньше. Татьяна Власьевна с удовольствием видела,
что Маркушка заглядывает ей в лицо и ловит каждый ее взгляд. Очевидно, Маркушка был на пути к спасению.
Савины и Колобовы были обижены тем,
что Гордей Евстратыч возгордился и не только не хотел посоветоваться с ними о
таком важном деле, а
даже за деньгами пошел к Пятову.
Гостья
так расчувствовалась,
что даже вытерла глаза уголком своего кисейного передника, подвязанного, конечно, под самые мышки. Старушки еще побеседовали, а потом Пелагея Миневна начала прощаться.
Но Алена Евстратьевна успокоила маменьку, объяснив,
что принято только поздравить за закуской и убираться восвояси. Пирог будет — и довольно.
Так и сделали. Когда приехал с прииска Гордей Евстратыч с сыновьями, все уже были навеселе порядком,
даже Нил Поликарпыч Пятов, беседовавший с о. Крискентом о спасении души. Одним словом, именины Татьяны Власьевны отпраздновались самым торжественным образом, и только конец этого пиршества был омрачен ссорой Нила Поликарпыча с о. Крискентом.
В конце этого психологического процесса Маркушка настолько сросся с своей идеей,
что существовал только ею и для нее. Он это сам сознавал, хотя никому не говорил ни слова. Удивление окружавших,
что Маркушка
так долго тянет, иногда
даже смешило и забавляло его, и он смотрел на всех как на детей, которые не в состоянии никогда понять его.
Отец Крискент
так был поражен этим,
что даже не мог сразу подыскать подходящего к случаю словоназидания.
Утром завернула к Брагиным Марфа Петровна, и все дело объяснилось. Хотя Пазухины были и не в ладах с Брагиными из-за своего неудачного сватовства, но Марфа Петровна потихоньку забегала покалякать к Татьяне Власьевне. Через пять минут старуха узнала наконец,
что такое сделалось с Аришей и откуда дул ветер. Марфа Петровна в
таком виде рассказала все,
что даже Татьяна Власьевна озлобилась на свою родню.
Результатом
таких разговоров было то,
что Татьяна Власьевна совсем отшатнулась от своей родни и стала
даже защищать внуков, которых «обнесли напраслиной».
Ариша
даже стала немного бояться своего свекра, особенно когда он был навеселе и делался
такой румяный — даром
что старик.
Ариша, по заведенному обычаю, в благодарность за науку, повалилась в ноги тятеньке, а Гордей Евстратыч сам поднял ее, обнял и как-то особенно крепко поцеловал прямо в губы,
так что Ариша заалелась вся как маков цвет и
даже закрыла лицо рукой.
— Ничего, мамочка. Все дело поправим.
Что за беда,
что девка задумываться стала! Жениха просит, и только. Найдем, не беспокойся. Не чета Алешке-то Пазухину… У меня есть уж один на примете. А
что относительно Зотушки,
так это
даже лучше,
что он догадался уйти от вас. В прежней-то темноте будет жить, мамынька, а в богатом дому как показать этакое чучело?.. Вам, обнаковенно, Зотушка сын, а другим-то он дурак не дурак, а сроду
так. Только один срам от него и выходит братцу Гордею Евстратычу.
Все,
что он делал, выходило у него
так торжественно и благочестиво,
что даже о.
Вообще Гордей Евстратыч оказался как раз на своем месте и отнесся к своим новым обязанностям с особенною ревностью,
так что удивлял
даже о. Крискента.
«Глас девственницы» привел к
такому результату, какого ни о. Крискент, ни Татьяна Власьевна совсем уж не ожидали. Они только теперь сообразили всю нелепость своего предприятия, а также и то,
что все это могли и
даже должны были предвидеть.
— Татьяна Власьевна, конечно, весьма благомысленная и благоугодная женщина, но она все-таки человек, и каждый человек в состоянии заблуждаться, особенно когда дело слишком близко затрогивает нас… Она смотрит земными очами, как человек, который не думает о завтрашнем дне. Старушка уже в преклонном возрасте, не сегодня завтра призовется к суду Божию, тогда
что будет? С своей стороны, я не осуждаю ее нисколько,
даже согласен с ней, но нужно прозирать в самую глубину вещей.
Успокоившись немного, Ариша решилась еще подождать,
что и оказалось самым лучшим. Гордей Евстратыч оставил ее в покое, не приставал с своими ласками, но зато постоянно преследовал всевозможными придирками, ворчаньем и руганью. Ариша покорно сносила все эти невзгоды и была
даже рада им: авось на них износится все горе, а Гордей Евстратыч одумается. На ее счастье, подвернулся
такой случай, который перевернул в брагинском доме все вверх дном.
— Да разве мы их съедим? — объяснил Плинтусов. — Ах, боже мой!.. За кого же вы в
таком случае нас принимаете? Надеюсь, за порядочных людей… Вот и отец Крискент только
что сейчас говорил мне,
что не любит обедать в одной холостой компании и
что это
даже грешно.
Через минуту Гордей Евстратыч осторожно вошел в кабинет, где его встретил сам хозяин — вылитый двойник Порфира Порфирыча,
так что в первую минуту Брагин
даже попятился со страху.
Ближайшее знакомство с Головинским произошло как-то само собой,
так что Татьяна Власьевна
даже испугалась, когда гость сделался в доме совсем своим человеком, точно он век у них жил.
В стряпне Владимир Петрович знал
такой толк,
что даже поразил Маланью: он не пропускал без похвалы самомалейшего торжества кухонного искусства,
что льстило Татьяне Власьевне, как опытной хозяйке.
А винную часть Владимир Петрович
так произошел,
что и говорить было нечего: все по копейке вперед рассчитал, на все своя смета, везде первым делом расчет,
даже где и кому колеса подмазать и всякое прочее, не говоря уж о том, как приговоры от сельских обществ забрать и как с другими виноторговцами конкуренцию повести.
Это известие
так поразило Татьяну Власьевну,
что она в немом изумлении минут пять смотрела на улыбавшегося Владимира Петровича, точно на нее нашел столбняк.
Даже было мгновение,
что старушка усомнилась, уж не оборотень ли пред ней… И
так просто: съездил, поговорил — и все как по маслу.
— Потерпи, милушка. Как быть-то?.. Деньги дело наживное. А уж насчет Владимира Петровича ты
даже совсем напрасно сумлеваешься. Вон у него самовар
даже серебряный, ковры какие, а дома-то, сказывают, сколько добра всякого… Уж ежели этакому человеку да не верить, милушка,
так и жить на белом свете нельзя. На
что наша Маланья, на всех фукает, как старая кошка, а и та: «Вот уж барин,
так можно сказать,
что взаправский барин!»
Дом вышел громадный,
даже больше шабалинского, и Гордей Евстратыч думал только о том, как его достроить: против сметы везде выходили лишние расходы,
так что вместо пятнадцати тысяч, как первоначально было ассигновано, впору было управляться двадцатью.
Через час весь Белоглинский завод уже знал о случившемся. Марфа Петровна успела побывать у Савиных, Пятовых, Шабалиных и
даже у о. Крискента и везде наслаждалась величайшим удовольствием, какое только в состоянии была испытывать: она первая сообщала огромную новость и задыхалась от волнения. Конечно, Марфа Петровна успела при этом кое-что прибавить, кое-что прикрасить,
так что скандал в брагинском доме покатился по всему Белоглинскому заводу, как снежный ком, увеличиваясь от собственного движения.
— Послушайте, Гордей Евстратыч… Вы напрасно волнуетесь, — мягко заговорил Головинский. — Этим делу не поможешь… Обсудимте лучше все дело хладнокровно. Если бы я действительно был виноват, я бы не был
так спокоен… Нечистая совесть всегда скажется. Я
даже не сержусь на вас, потому
что вы находитесь в
таком состоянии,
что…
Известие о «
такой болезни» Архипа переполнило чашу, и Гордей Евстратыч не знал дальше,
что ему делать, предпринять,
даже что думать.
В последнюю свою поездку Брагин привез из города Архипа, который только
что был выпущен из больницы: от прежнего красавца-парня осталась одна тень,
так что Татьяна Власьевна в первую минуту
даже не узнала своего внука.
Действительно, Нюша думала именно
так, как говорил Зотушка, хотя боялась в этом признаться
даже самой себе и теперь невольно покраснела, как пойманная. Но Зотушка сделал вид,
что ничего не замечает, и затянул своего убогого Лазаря, который, покрытый струпьями, лежал у дверей ликовавшего в своих палатах богача.
Явилась водка, явилась закуска, и первая «муха» была раздавлена самым развеселым образом,
так что захмелевший Зотушка
даже спел свой стих о старце.