Николая, «скорого в бедах помощника», Георгий на белом, как кипень, коне, реющий в высоком голубом небе, и, наконец, выше всего
этого свет, тот свет невечерний, размышление о котором обнимает верующие души блаженством и трепетом.
Неточные совпадения
Видя, что с визитными карточками да тремя стаметовыми юбками на
этом белом
свете немного можно поделать, матроска, по совету Юлоч-ки, снарядила возок и дернула в Белокаменную, где прочной оседлостью жили трое из детей покойного благодетеля.
— И мне жаль вас, Нестор Игнатьич. Человеку с вашим сердцем плохо жить на
этом гадком
свете.
— Не говорите мне
этого, Нестор Игнатьич. Зачем
это говорить! Узнавши вас, я только и поняла все… все хорошее и дурное,
свет и тени, вашу чистоту, и… все собственное ничтожество…
— Ну, какое сравнение разговаривать, например, с ними, или с простодушным Ильею Макаровичем? — спрашивала Дора. —
Это — человек, он живет, сочувствует, любит, страдает, одним словом, несет жизнь; а те, точно кукушки, по чужим гнездам прыгают; точно ученые скворцы сверкочат: «Дай скворушке кашки!» И еще этакие-то кукушки хотят, чтобы все их слушали. Нечего сказать, хорошо бы стало на
свете! Вышло бы, что ни одной твари на земле нет глупее, как люди.
Благородный организм
этот развивает женщин, говорит самые ехидные речи и все-таки сознает, что он пришел в
свет не вовремя, что даже и при нем у знакомого
этому организму лакея насекомые все-таки могут отъесть голову.
— Что ж вам до
этого? Пусть говорят. На погосте живучи, всех не переплачешь, на
свете маясь, всех не переслушаешь. В том и вся штука, чтобы не спутаться; чтобы, как говорят, с петлей не соскочить, не потерять своей свободы, не просмотреть счастья, где оно есть, и не искать его там, где оно кому-то представляется.
— Нет, я чувствую, что
это правда. Скажите, пожалуйста, вам все
это не мешает жить на
свете?
— Слушай же далее, — продолжала серьезно Дора, — ты сам меня любишь, и ее ты не будешь любить, ты не можешь ее любить, пока я живу на
свете!.. Чего ж ты молчишь? Разве
это сегодня только сделалось! Мы страдаем все трое—хочешь, будем счастливы двое? Ну…
Вон
этот белый мотылек, что с сумерек уснул на розовом листочке, и дремлет, облитый дрожащим, лунным
светом, неужто чувствует его точь-в-точь, как и я?..
— Вот
это ее жених! Как видите, он еще tres galant, et tout ca… [обходительный и все в
этом роде… (франц.)] умен, принадлежит к обществу и член посольства. Вера будет иметь в
свете очень хорошее положение.
Вера Сергеевна не принимала в
этом разговоре никакого участия, лицо ее по-прежнему оставалось холодно и гордо, и только в глазах можно было подметить слабый
свет горечи и досады на все ее окружающее.
Задача
эта многим представлялась весьма темною и даже вовсе непонятною, но тем не менее члены терпеливо выслушивали, как Зайончек, стоя в конце стола перед составленною им картою «христианского мира», излагал мистические соображения насчет «рокового разветвления христианства по
свету, с таинственными божескими целями, для осуществления которых Господь сзывает своих избранных».
Неточные совпадения
Городничий. Не верьте, не верьте!
Это такие лгуны… им вот эдакой ребенок не поверит. Они уж и по всему городу известны за лгунов. А насчет мошенничества, осмелюсь доложить:
это такие мошенники, каких
свет не производил.
Городничий. Скажите! такой просвещенный гость, и терпит — от кого же? — от каких-нибудь негодных клопов, которым бы и на
свет не следовало родиться. Никак, даже темно в
этой комнате?
Почтмейстер. Знаю, знаю…
Этому не учите,
это я делаю не то чтоб из предосторожности, а больше из любопытства: смерть люблю узнать, что есть нового на
свете. Я вам скажу, что
это преинтересное чтение. Иное письмо с наслажденьем прочтешь — так описываются разные пассажи… а назидательность какая… лучше, чем в «Московских ведомостях»!
Больше полугода, как я в разлуке с тою, которая мне дороже всего на
свете, и, что еще горестнее, ничего не слыхал я о ней во все
это время.
Г-жа Простакова. Без наук люди живут и жили. Покойник батюшка воеводою был пятнадцать лет, а с тем и скончаться изволил, что не умел грамоте, а умел достаточек нажить и сохранить. Челобитчиков принимал всегда, бывало, сидя на железном сундуке. После всякого сундук отворит и что-нибудь положит. То-то эконом был! Жизни не жалел, чтоб из сундука ничего не вынуть. Перед другим не похвалюсь, от вас не потаю: покойник-свет, лежа на сундуке с деньгами, умер, так сказать, с голоду. А! каково
это?