Уставшие глаза Долинского смотрели с тихою грустью и беспредельною добротою, и как-то
совсем ничего земного не было в этом взгляде; в лице его тоже ни один мускул не двигался, и даже, кажется, самое сердце не билось.
Неточные совпадения
— Это и неудивительно; но удивительно, как они Других учат, а сами как дети лепечут! Я по крайней мере нигде не видная и
ничего не знающая человечица, а ведь это… видите… рассуждают
совсем будто как большие!
— Ведь я ему верна, mademoiselle Дора, я ему
совсем верна; я против него даже помыслом не виновата, и я люблю его, потому что он у меня такой недурненький и ласковый, и потом ведь мы же с ним, mademoiselle, венчались; он не должен сделать против меня
ничего дурного.
Нестор Игнатьевич
совсем не знал, что сказать. «Вот оно! Вот оно мое воспитание-то! Вот он мой характер-то!
Ничего не умею сделать вовремя; ни в чем не могу найтись!»—размышлял он, ломая пальцы, но на выручку его не являлось никакой случайности, никакой счастливой мысли.
Даша проболела месяц и извелась
совсем; сделалась сухая, как перезимовавшая в поле былинка, и прозрачная, как вытаявшая, восковая фигура, освещенная сбоку. В последнее время она почти
ничего не кушала и перестала посылать из дома Долинского.
Дорогой княгиня
совсем потеряла свой желчный тон и даже очень оживилась; она рассказала несколько скабрезных историек из маловедомого нам мира и века, и каждая из этих историек была гораздо интереснее светских романов одной русской писательницы, по мнению которой влюбленный человек «хорошего тона» в самую горячечную минуту страсти
ничего не может сделать умнее, как с большим жаром поцеловать ее руку и прочесть ей следующее стихотворение Альфреда Мюссе.
Последствия этих заблуждений сказались очень скоро. Уже в 1815 году в Глупове был чувствительный недород, а в следующем году не родилось
совсем ничего, потому что обыватели, развращенные постоянной гульбой, до того понадеялись на свое счастие, что, не вспахав земли, зря разбросали зерно по целине.
— Ну, слушай: я к тебе пришел, потому что, кроме тебя, никого не знаю, кто бы помог… начать… потому что ты всех их добрее, то есть умнее, и обсудить можешь… А теперь я вижу, что ничего мне не надо, слышишь,
совсем ничего… ничьих услуг и участий… Я сам… один… Ну и довольно! Оставьте меня в покое!
Неточные совпадения
Городничий. Вот когда зарезал, так зарезал! Убит, убит,
совсем убит!
Ничего не вижу. Вижу какие-то свиные рыла вместо лиц, а больше
ничего… Воротить, воротить его! (Машет рукою.)
И среди молчания, как несомненный ответ на вопрос матери, послышался голос
совсем другой, чем все сдержанно говорившие голоса в комнате. Это был смелый, дерзкий,
ничего не хотевший соображать крик непонятно откуда явившегося нового человеческого существа.
Что он испытывал к этому маленькому существу, было
совсем не то, что он ожидал.
Ничего веселого и радостного не было в этом чувстве; напротив, это был новый мучительный страх. Это было сознание новой области уязвимости. И это сознание было так мучительно первое время, страх за то, чтобы не пострадало это беспомощное существо, был так силен, что из-за него и не заметно было странное чувство бессмысленной радости и даже гордости, которое он испытал, когда ребенок чихнул.
— Это
ничего не доказывает, это
совсем не гадкие наклонности, это просто шалость, — успокоивал ее Левин.
Он не договорил и зарыдал громко от нестерпимой боли сердца, упал на стул, и оторвал
совсем висевшую разорванную полу фрака, и швырнул ее прочь от себя, и, запустивши обе руки себе в волосы, об укрепленье которых прежде старался, безжалостно рвал их, услаждаясь болью, которою хотел заглушить
ничем не угасимую боль сердца.