Неточные совпадения
Потупленные в землю очи, дрожащие уста, волнение девственной
груди договорили мне все, что она боялась вымолвить. „Не хочу обманывать тебя, милая! У меня в России есть уже невеста; не
снять мне до гробовой доски железного кольца, которым я
с нею обручился”, — отвечал я ей и спешил удалиться от жилища, где, на место невинных радостей, поселил беспокойство. Так один взгляд сатаны побивает жатвы, чумит стада [Чумить стада — заражать стада чумой.] и вносит пожары в хижины!
И польстился корыстью Бородатый: нагнулся, чтобы снять с него дорогие доспехи, вынул уже турецкий нож в оправе из самоцветных каменьев, отвязал от пояса черенок с червонцами,
снял с груди сумку с тонким бельем, дорогим серебром и девическою кудрею, сохранно сберегавшеюся на память.
Любовь Андреевна(глядит в окно на сад). О, мое детство, чистота моя! В этой детской я спала, глядела отсюда на сад, счастье просыпалось вместе со мною каждое утро, и тогда он был точно таким, ничто не изменилось. (Смеется от радости.) Весь, весь белый! О сад мой! После темной ненастной осени и холодной зимы опять ты молод, полон счастья, ангелы небесные не покинули тебя… Если бы
снять с груди и с плеч моих тяжелый камень, если бы я могла забыть мое прошлое!
— Вот, Нина, — сказал он,
снимая с груди своей маленький золотой медальон, — носи на память о твоем папе и о покойном деде.
Неточные совпадения
«Честолюбие? Серпуховской? Свет? Двор?» Ни на чем он не мог остановиться. Всё это имело смысл прежде, но теперь ничего этого уже не было. Он встал
с дивана,
снял сюртук, выпустил ремень и, открыв мохнатую
грудь, чтобы дышать свободнее, прошелся по комнате. «Так сходят
с ума, — повторил он, — и так стреляются… чтобы не было стыдно», добавил он медленно.
— Боже мой! У него вся
грудь раздавлена! Крови-то, крови! — проговорила она в отчаянии. — Надо
снять с него все верхнее платье! Повернись немного, Семен Захарович, если можешь, — крикнула она ему.
Сняв пальто, он оказался в сюртуке, в накрахмаленной рубашке
с желтыми пятнами на
груди, из-под коротко подстриженной бороды торчал лиловый галстух бабочкой. Волосы на голове он тоже подстриг, они лежали раздвоенным чепчиком, и лицо Томилина потеряло сходство
с нерукотворенным образом Христа. Только фарфоровые глаза остались неподвижны, и, как всегда, хмурились колючие, рыжие брови.
Выгнув
грудь, закинув руки назад, офицер встряхнул плечами, старый жандарм бережно
снял с него пальто, подал портфель, тогда офицер, поправив очки, тоже спросил тоном старого знакомого:
Ей становится тяжело, что-то давит
грудь, беспокоит. Она
снимет мантилью, косынку
с плеч, но и это не помогает — все давит, все теснит. Она бы легла под дерево и пролежала так целые часы.