Неточные совпадения
Тут он упоминает и о том, что г. Феофил Толстой сочинил несколько прелестных романсов (том II, стр. 393); и о том, что Наполеон III дал орден Айвазовскому (стр. 372); и о том, что г. Лакиер сочинил
книгу о геральдике (стр. 322); и о том, что в губернском правлении (в
переводе г. Жеребцова: la regence du gouwernement) три советника и один асессор; и о том, что апрельская книжка «Отечественных записок» (у г. Жеребцова le Contemporain ) очень толста и т. д.
— Что это такое, скажите вы мне, — говорила она с настойчивостью и начала затем читать текст старинного
перевода книги Сен-Мартена: «Мне могут сделать возражение, что человек и скоты производят действия внешние, из чего следует, что все сии существа имеют нечто в себе и не суть простые машины, и когда спросят у меня: какая же разница между их началами действий и началом, находящимся в человеке, то ответствую: сию разность легко тот усмотрит, кто обратится к ней внимательно.
Неточные совпадения
На комоде лежала какая-то
книга. Он каждый раз, проходя взад и вперед, замечал ее; теперь же взял и посмотрел. Это был Новый завет в русском
переводе.
Книга была старая, подержанная, в кожаном переплете.
И Николай Петрович вынул из заднего кармана сюртука пресловутую брошюру Бюхнера, [Бюхнер Людвиг (1824–1899) — немецкий естествоиспытатель и философ, основоположник вульгарного материализма. Его
книга «Материя и сила» в русском
переводе появилась в 1860 году.] девятого издания.
Автор скучно рассказывал о любви Овидия и Коринны, Петрарки и Лауры, Данте и Беатриче, Бокаччио, Фиаметты;
книга была наполнена прозаическими
переводами элегий и сонетов.
Как все необычные люди, Безбедов вызывал у Самгина любопытство, — в данном случае любопытство усиливалось еще каким-то неопределенным, но неприятным чувством. Обедал Самгин во флигеле у Безбедова, в комнате, сплошь заставленной различными растениями и полками
книг, почти сплошь
переводами с иностранного: 144 тома пантелеевского издания иностранных авторов, Майн-Рид, Брем, Густав Эмар, Купер, Диккенс и «Всемирная география» Э. Реклю, — большинство
книг без переплетов, растрепаны, торчат на полках кое-как.
Он отказался, а она все-таки увеличила оклад вдвое. Теперь, вспомнив это, он вспомнил, что отказаться заставило его смущение, недостойное взрослого человека: выписывал и читал он по преимуществу беллетристику русскую и
переводы с иностранных языков; почему-то не хотелось, чтоб Марина знала это. Но серьезные
книги утомляли его, обильная политическая литература и пресса раздражали. О либеральной прессе Марина сказала: