Неточные совпадения
Казалось, благоденствие должно было водвориться в государстве прочно и невозмутимо; в народе должно было утвердиться довольство; с каждым годом все должно было улучшаться и совершенствоваться силою внутреннего, самобытного развития; не предстояло, по-видимому, ни малейшей нужды в уклонении от прежнего пути; тем менее могла представляться надобность в каких-нибудь
преобразованиях.
Обширные
преобразования, противные народному характеру и естественному ходу истории, если и удаются на первый раз, то не бывают прочны.
Преобразования же Петра давно уже сделались у нас достоянием народной жизни, и это одно уже должно заставить нас смотреть на Петра как на великого исторического деятеля, понявшего и осуществившего действительные потребности своего времени и народа, а не как на какой-то внезапный скачок в нашей истории, ничем не связанный с предыдущим развитием народа.
Теперь же мы повторим только, что
преобразования Петра не должны быть рассматриваемы иначе, как в связи с развитием народных стремлений.
Петровские
преобразования никак нельзя сравнивать с такими явлениями, как, например, обновление древнего римского мира через внесение в него новых элементов из германских народностей.
Мысль
преобразования, приведенная им в исполнение, была, следовательно, доступна этому обществу и могла проявляться в различных его членах, хотя не в такой степени развития, как в пылкой, энергической натуре Петра.
До сих пор господствовало мнение, что любовь к европейским обычаям и мысль о
преобразовании России внушил Петру Лефорт.
Г-н Устрялов полагает, что в душу Петра уже заронилась до этого времени «глубокая дума, которой он остался верен до гроба», что гений его уже пробудился, что в голове его сами собою являлись уже мысли о
преобразовании.
В следующей статье мы постараемся представить очерк первого времени самостоятельной деятельности Петра, его первые, еще не широкие и не совсем верные шаги на поприще
преобразований, до 1700 года, на котором пока прерывается повествование г. Устрялова.
Но события эти еще недостаточны были для того, чтобы развить в душе Петра определенную идею
преобразования, в каком нуждалась тогда Россия.
Даже конечная цель
преобразований — дать больший простор развитию естественных сил народа, как вещественных, так и нравственных, — даже самая цель эта не была никем ясно сознаваема во время
преобразований Петра.
Нам казалось, что уже с колыбели Петр замыслил
преобразование России, что потешными начал он играть для того, чтобы приготовить в России победоносное регулярное войско; что ботик велел починить, проникнутый идеею о сооружении флота; что он дружился с Лефортом и ездил в Немецкую слободу затем, что с ранних лет замыслил «вдвинуть Россию в систему европейских государств».
Мы видели уже выше, как г. Устрялов увлекся, сказавши, что при виде ботика у Петра, как молния, блеснула мысль о
преобразовании России.
Теперь, в продолжении нашей статьи, мы увидим, что и после знакомства с Лефортом, после низвержения Софии Петр не вдруг принялся за
преобразования, а задумывал их постепенно, шаг за шагом, по мере приобретения новых знаний и расширения собственного круга зрения.
Если он разумеет здесь общую мысль
преобразования государства, то он, очевидно, увлекается собственным красноречием, забывая о фактах.
Если он имеет в виду частное проявление общей идеи
преобразования, то есть сближение с иноземцами для научения от них, то и в этом случае, как увидим, в жертву красноречию нужно будет принести факты.
Заметим, что здесь под задушевными мыслями Петра разумеются, конечно, не государственные идеи
преобразования, а страсть к военному и особенно к морскому делу.
Не нужно, впрочем, думать, чтобы Петр разом, одним гениальным воззрением охватил все отрасли государственной деятельности и тотчас же после азовского похода составил полный план
преобразования.
Таким образом,
преобразования и нововведения были неизбежны по самому характеру деятельности Петра.
Из этих фактов очевидно одно: что, вопреки общему мнению, как замечает сам же историк в другом месте (том III, стр. 179), Петр искал за границею единственно средств ввести и утвердить в России морское дело, едва ли помышляя тогда о
преобразовании своего государства по примеру государств западных.
Вот почему мы думаем, что не только о
преобразовании государства по образцу европейских Петр в это время еще не думал, но даже и мысль «о краеугольном камне политического могущества России» была для него по крайней мере не главною побудительною причиною путешествия.
Таким образом, вся доселе рассмотренная нами по изложению г. Устрялова деятельность Петра доказывает, что это была натура сильная, необыкновенная, но что, вопреки существующему мнению, не рано проявились в ней обширные государственные замыслы и планы
преобразований.
Не все части управления были обняты вдруг, не все
преобразования задуманы разом в стройной системе, с ясным распределением, что вот нужно начать с того-то, а затем пойдет вот это и это.
Даже после
преобразований Петровых, незадолго до Ништадского мира, иные из них вздыхали еще по московской старине (Устрялов, том II, стр. 101).
По крайней мере на
преобразование этих властей Петр не обратил еще теперь своего внимания.
Неточные совпадения
Но в 1770 году Двоекуров умер, и два градоначальника, последовавшие за ним, не только не поддержали его
преобразований, но даже, так сказать, загадили их.
Сменен в 1802 году за несогласие с Новосильцевым, Чарторыйским и Строгановым (знаменитый в свое время триумвират [Речь идет о членах так называемого «негласного комитета», созданного в 1801 году Александром Первым для составления плана государственных
преобразований.
Он поневоле вернулся в деревню и после довольно продолжительного бездействия занялся хозяйственными
преобразованиями.
«Нет, — подумал Аркадий, — небогатый край этот, не поражает он ни довольством, ни трудолюбием; нельзя, нельзя ему так остаться,
преобразования необходимы… но как их исполнить, как приступить?..»
Сына своего она любила и боялась несказанно; управление имением предоставила Василию Ивановичу — и уже не входила ни во что: она охала, отмахивалась платком и от испуга подымала брови все выше и выше, как только ее старик начинал толковать о предстоявших
преобразованиях и о своих планах.