Сдача была в конторке, но ключ лежал в комнате, и Лунёву не
хотелось пойти за ним. Когда девочка ушла, Павел не возобновлял разговора. Стоя у прилавка, он хлопал себя по колену снятым с головы картузом и смотрел на товарища, как бы ожидая от него чего-то. Но Лунёв, отвернувшись в сторону, тихо свистел сквозь зубы.
Неточные совпадения
— А ты — цыц! Заступник!.. Вот я те дам!.. — Отшвырнув сына в сторону, он ушёл в кузницу. Пашка встал на ноги и, спотыкаясь, как слепой,
пошёл в тёмный угол двора. Илья отправился за ним, полный жалости к нему. В углу Пашка встал на колени, упёрся лбом в забор и, держа руки на ягодицах, стал выть ещё громче. Илье
захотелось сказать что-нибудь ласковое избитому врагу, но он только спросил Пашку...
Илья слышал, что по лестнице
идут дядя, Петруха, ему не
хотелось плакать при них, но он не мог сдержать своих слёз.
— Их — ты!.. Выгнали меня бабы!
Пошёл, кричат, вон, изверг неестественный! Морда, говорят, пьяная… Я не сержусь… я терпеливый… Ругай меня, бей! только дай мне пожить немножко!.. дай, пожалуйста! Эхма! Братья! Всем пожить
хочется, — вот в чём штука! У всех душа одинакова, что у Васьки, что у Якова!..
Идёшь это…
идёшь, как
хочется: хоть бегом лупи, хоть на брюхе ползи…
Коли сыт — ничего не
хочется, всё бы и
шёл до самого до края света.
Он ясно видел, что все люди
идут к одной с ним цели, — ищут той же спокойной, сытой и чистой жизни, какой
хочется и ему.
— Трудно? Тебе? Врёшь ты! — вскричал Илья, вскочив с кровати и подходя к товарищу, сидевшему под окном. — Мне — трудно, да! Ты — что? Отец состарится — хозяин будешь… А я?
Иду по улице, в магазинах вижу брюки, жилетки… часы и всё такое… Мне таких брюк не носить… таких часов не иметь, — понял? А мне —
хочется… Я хочу, чтобы меня уважали… Чем я хуже других? Я — лучше! А жулики предо мной кичатся, их в гласные выбирают! Они дома имеют, трактиры… Почему жулику счастье, а мне нет его? Я тоже хочу…
— Слушай, Илья,
пойдём со мной, а?
Пойдём? Не
хочется мне с тобой прощаться…
—
Иду! — сказал Илья. — Мне тоже
хочется с тобой побыть… По правде скажу — и верю я тебе, и нет… Уж больно ты любопытен! Ловко у тебя стихи-то выходят…
Он
пошёл неохотно: ему жаль было отвлекаться от своих дум и не
хотелось ни о чём говорить.
Он долго сидел и думал, поглядывая то в овраг, то в небо. Свет луны, заглянув во тьму оврага, обнажил на склоне его глубокие трещины и кусты. От кустов на землю легли уродливые тени. В небе ничего не было, кроме звёзд и луны. Стало холодно; он встал и, вздрагивая от ночной свежести, медленно
пошёл полем на огни города. Думать ему уже не
хотелось ни о чём: грудь его была полна в этот час холодной беспечностью и тоскливой пустотой, которую он видел в небе, там, где раньше чувствовал бога.
Домой
идти ему не
хотелось, — на душе было тяжко, немощная скука давила его. Он
шёл медленно, не глядя ни на кого, ничем не интересуясь, не думая. Прошёл одну улицу, механически свернул за угол, прошёл ещё немного, понял, что находится неподалёку от трактира Петрухи Филимонова, и вспомнил о Якове. А когда поравнялся с воротами дома Петрухи, то ему показалось, что зайти сюда нужно, хотя и нет желания заходить. Поднимаясь по лестнице чёрного крыльца, он услыхал голос Перфишки...
Работы у него не было, на дачу он не собирался, но ему не
хотелось идти к Томилину, и его все более смущал фамильярный тон Дронова. Клим чувствовал себя независимее, когда Дронов сердито упрекал его, а теперь многоречивость Дронова внушала опасение, что он будет искать частых встреч и вообще мешать жить.
Неточные совпадения
Хлестаков. Нет, мне
хотелось бы знать, отчего вы никуда не
шли?
Кроме того, он был житель уездного города, и ему
хотелось рассказать, как из его города
пошел один солдат бессрочный, пьяница и вор, которого никто уже не брал в работники.
— Нет, мне и есть не
хочется. Я там поел. А вот
пойду умоюсь.
Ей
хотелось спросить, где его барин. Ей
хотелось вернуться назад и
послать ему письмо, чтобы он приехал к ней, или самой ехать к нему. Но ни того, ни другого, ни третьего нельзя было сделать: уже впереди слышались объявляющие о ее приезде звонки, и лакей княгини Тверской уже стал в полуоборот у отворенной двери, ожидая ее прохода во внутренние комнаты.
— Ну,
иди,
иди, и я сейчас приду к тебе, — сказал Сергей Иванович, покачивая головой, глядя на брата. —
Иди же скорей, — прибавил он улыбаясь и, собрав свои книги, приготовился итти. Ему самому вдруг стало весело и не
хотелось расставаться с братом. — Ну, а во время дождя где ты был?