Неточные совпадения
— Вот, смотри: ее отец — богатый, торгует железом, имеет несколько домов. За то, что она
пошла этой дорогой, он — прогнал ее. Она воспитывалась в тепле, ее баловали всем, чего она
хотела, а сейчас вот
пойдет семь верст ночью, одна…
— Обидно это, — а надо не верить человеку, надо бояться его и даже — ненавидеть! Двоится человек. Ты бы — только любить
хотел, а как это можно? Как простить человеку, если он диким зверем на тебя
идет, не признает в тебе живой души и дает пинки в человеческое лицо твое? Нельзя прощать! Не за себя нельзя, — я за себя все обиды снесу, — но потакать насильщикам не
хочу, не
хочу, чтобы на моей спине других бить учились.
Против нее я и
иду, ее я и не
хочу.
— Я не обернулся,
хотя чувствовал… Слышал удар…
Иду себе, спокойно, как будто жабу пнул ногой. Встал на работу, кричат: «Исая убили!» Не верилось. Но рука заныла, — неловко мне владеть ею, — не больно, но как будто короче стала она…
— И ты по этим делам
пошла, Ниловна? — усмехаясь, спросил Рыбин. — Так. Охотников до книжек у нас много там. Учитель приохочивает, — говорят, парень хороший,
хотя из духовного звания. Учителька тоже есть, верстах в семи. Ну, они запрещенной книгой не действуют, народ казенный, — боятся. А мне требуется запрещенная, острая книга, я под их руку буду подкладывать… Коли становой или поп увидят, что книга-то запрещенная, подумают — учителя сеют! А я в сторонке, до времени, останусь.
— Михаил Иванович так
хочет, чтобы он дело делал, а на расправу за него другие
шли…
Значит, они того же
хотят, что и я, только
идут проселком, а я большой дорогой, — перед начальством же мы одинаково виноваты, верно?
— Мужик спокойнее на ногах стоит! — добавил Рыбин. — Он под собой землю чувствует, хоть и нет ее у него, но он чувствует — земля! А фабричный — вроде птицы: родины нет, дома нет, сегодня — здесь, завтра — там! Его и баба к месту не привязывает, чуть что — прощай, милая, в бок тебе вилами! И
пошел искать, где лучше. А мужик вокруг себя
хочет сделать лучше, не сходя с места. Вон мать пришла!
Она
хотела повернуть назад, но безотчетно снова
пошла вперед и, дойдя до переулка, свернула в него, узкий и пустынный.
— Послушайте, ради Христа! Все вы — родные… все вы — сердечные… поглядите без боязни, — что случилось?
Идут в мире дети, кровь наша,
идут за правдой… для всех! Для всех вас, для младенцев ваших обрекли себя на крестный путь… ищут дней светлых.
Хотят другой жизни в правде, в справедливости… добра
хотят для всех!
— Женщина эта правду сказала. Дети наши по чести жить
хотят, по разуму, а мы вот бросили их, — ушли, да!
Иди, Ниловна…
—
Хотите дежурить у него в очередь со мной? Да? Хорошо! А теперь —
идите скорее.
— Дураки вы, сукины дети! Ничего не понимая, лезете в такое дело, — в государственное дело! Скоты! Благодарить меня должны, в ноги мне поклониться за доброту мою!
Захочу я — все
пойдете в каторгу…
— Дело чистое, Степан, видишь? Дело отличное! Я тебе говорил — это народ собственноручно начинает. А барыня — она правды не скажет, ей это вредно. Я ее уважаю, что же говорить! Человек хороший и добра нам
хочет, ну — немножко — и чтобы без убытка для себя! Народ же — он желает прямо
идти и ни убытка, ни вреда не боится — видал? Ему вся жизнь вредна, везде — убыток, ему некуда повернуться, кругом — ничего, кроме — стой! — кричат со всех сторон.
— Так не
хочет? Ее дело. Человек свободен, устал сидеть —
иди, устал
идти — сиди. Ограбили — молчи, бьют — терпи, убили — лежи. Это известно. А я Савку вытащу. Вытащу.
— Я не
хотела говорить с вами о вашем сыне — не встречалась с ним и не люблю печальных разговоров. Я знаю, что это значит, когда близкий
идет в ссылку! Но — мне хочется спросить вас — хорошо иметь такого сына?..
— Может быть, всё это хорошо; но мне-то зачем заботиться об учреждении пунктов медицинских, которыми я никогда не пользуюсь, и школ, куда я своих детей не буду посылать, куда и крестьяне не
хотят посылать детей, и я еще не твердо верю, что нужно их посылать? — сказал он.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто
хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды
пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Наскучило
идти — берешь извозчика и сидишь себе как барин, а не
хочешь заплатить ему — изволь: у каждого дома есть сквозные ворота, и ты так шмыгнешь, что тебя никакой дьявол не сыщет.
А вы — стоять на крыльце, и ни с места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то… Только увидите, что
идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не с просьбою, да похож на такого человека, что
хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Разговаривает все на тонкой деликатности, что разве только дворянству уступит;
пойдешь на Щукин — купцы тебе кричат: «Почтенный!»; на перевозе в лодке с чиновником сядешь; компании
захотел — ступай в лавочку: там тебе кавалер расскажет про лагери и объявит, что всякая звезда значит на небе, так вот как на ладони все видишь.
Сначала он принял было Антона Антоновича немного сурово, да-с; сердился и говорил, что и в гостинице все нехорошо, и к нему не поедет, и что он не
хочет сидеть за него в тюрьме; но потом, как узнал невинность Антона Антоновича и как покороче разговорился с ним, тотчас переменил мысли, и,
слава богу, все
пошло хорошо.