Неточные совпадения
— Обнаружили решение ваше. Дескать, ты, ваше благородие, делай свое дело, а мы будем делать — свое. Хохол тоже хороший
парень. Иной раз слушаю я, как он на фабрике
говорит, и думаю — этого не сомнешь, его только смерть одолеет. Жилистый человек! Ты мне, Павел, веришь?
— Можно! Помнишь, ты меня, бывало, от мужа моего прятала? Ну, теперь я тебя от нужды спрячу… Тебе все должны помочь, потому — твой сын за общественное дело пропадает. Хороший
парень он у тебя, это все
говорят, как одна душа, и все его жалеют. Я скажу — от арестов этих добра начальству не будет, — ты погляди, что на фабрике делается? Нехорошо
говорят, милая! Они там, начальники, думают — укусили человека за пятку, далеко не уйдет! Ан выходит так, что десяток ударили — сотни рассердились!
Мать ласково кивнула ему головой. Ей нравилось, что этот
парень, первый озорник в слободке,
говоря с нею секретно, обращался на вы, нравилось общее возбуждение на фабрике, и она думала про себя...
— Он
говорил мне, что всех нас знают, все мы у жандармов на счету и что выловят всех перед Маем. Я не отвечал, смеялся, а сердце закипало. Он стал
говорить, что я умный
парень и не надо мне идти таким путем, а лучше…
— И ты по этим делам пошла, Ниловна? — усмехаясь, спросил Рыбин. — Так. Охотников до книжек у нас много там. Учитель приохочивает, —
говорят,
парень хороший, хотя из духовного звания. Учителька тоже есть, верстах в семи. Ну, они запрещенной книгой не действуют, народ казенный, — боятся. А мне требуется запрещенная, острая книга, я под их руку буду подкладывать… Коли становой или поп увидят, что книга-то запрещенная, подумают — учителя сеют! А я в сторонке, до времени, останусь.
Мать заметила, что
парни, все трое, слушали с ненасытным вниманием голодных душ и каждый раз, когда
говорил Рыбин, они смотрели ему в лицо подстерегающими глазами. Речь Савелия вызывала на лицах у них странные, острые усмешки. В них не чувствовалось жалости к больному.
«Старается, чтобы поняли его!» — думала она. Но это ее не утешало, и она видела, что гость-рабочий тоже ежится, точно связан изнутри и не может
говорить так легко и свободно, как он
говорит с нею, простой женщиной. Однажды, когда Николай вышел, она заметила какому-то
парню...
— Займитесь им, отвезите к нам! Вот платок, завяжите лицо!.. — быстро
говорила Софья и, вложив руку
парня в руку матери, побежала прочь,
говоря: — Скорее уходите, арестуют!..
Она оглянулась. Человек с косыми плечами стоял боком к ней и что-то
говорил своему соседу, чернобородому
парню в коротком пальто и в сапогах по колено.
Неточные совпадения
— Слушало его человек… тридцать, может быть — сорок; он стоял у царь-колокола.
Говорил без воодушевления, не храбро. Один рабочий отметил это, сказав соседу: «Опасается
парень пошире-то рот раскрыть». Они удивительно чутко подмечали все.
В центре их стоял человек в башлыке, шевеля светлыми усами на маленьком лице;
парень в сибирской, рваной папахе звучно
говорил ему:
Этот
парень, давно знакомый, еще утром сегодня был добродушен, весел, услужлив, а теперь круглое лицо его странно обсохло, заострилось, точно после болезни; он посматривал на Самгина незнакомым взглядом и вполголоса
говорил:
На крыльце соседнего дома сидел Лаврушка рядом с чумазым
парнем;
парень подпоясан зеленым кушаком, на боку у него — маузер в деревянном футляре. Он вкусно курит папиросу, а Лаврушка
говорит ему:
Ну, я ему и
говорю: “Ты,
парень, лакействовать брось, а иди-ко служить ко мне”».