Неточные совпадения
Он становился развязней,
меньше заикался, а мёртвые его глаза как будто ещё выросли, расширились и жаднее выкатывались из-под узкого
лба.
Но его оттёрли прочь, поставив перед Матвеем длинного человека, несуразно сложенного из острых костей, наскоро обшитых старой, вытертой, коричневой кожей. Голова у него была
маленькая,
лоб выдвинулся вперёд и навис над глазами; они смотрели в лицо юноши, не мигая и словно не видя ничего.
— Так, так! — говорит он, щуря
маленькие добрые глазки. У него большая сивая борода, высокий
лоб,
маленький, красный нос утонул между пухлых щёк, а рот у него где-то на шее.
Постоялка сидит согнувшись, спрятав лицо, слушает речь Тиверцева, смотрит, как трясётся его ненужная бородка, как он передвигает с уха на ухо изжёванный картуз; порою она спросит о чём-нибудь и снова долго молчит, легонько шлёпая себя
маленькой ладонью по
лбу, по шее и по щекам.
В избе встретила солдатка Любовь, жена Мокеева племянника, баба худая,
маленькая, с масляными глазками и большим шрамом на
лбу; кланяясь в пояс, она пропела...
Был там ещё человек, тонкий и длинный, как жердь, носик пуговкой и весело вздёрнут, усы пушистые, глаза ясные,
лоб большой, а лицо
маленькое и не подходящее ему.
Вдоль большого
лба лежали глубокие морщины, красные в глубине, они были похожи на царапины, весь череп его, большой, гладко вытертый сверху, лохматый снизу и боков, заставлял думать, что человек этот несокрушимо упрям, но
маленькие бойкие глаза блестели мягко, весело и несогласно с мыслью об упрямстве.
Беленькая, тонкая и гибкая, она сбросила с головы платок, кудрявые волосы осыпались на
лоб и щёки ей, закрыли весёлые глаза; бросив книгу на стул, она оправляла их длинными пальцами, забрасывая за уши,
маленькие и розовые, — она удивительно похожа была на свою мать, такая же куколка, а старое, длинное платье, как будто знакомое Кожемякину, усиливало сходство.
В углу около изразцовой печи отворилась
маленькая дверь, в комнату высунулась тёмная рука, дрожа, она нащупала край лежанки, вцепилась в него, и, приседая, бесшумно выплыл Хряпов, похожий на нетопыря, в сером халате с чёрными кистями. Приставив одну руку щитком ко
лбу, другою торопливо цапаясь за углы шкафов и спинки стульев, вытянув жилистую шею, открыв чёрный рот и сверкая клыками, он, качаясь, двигался по комнате и говорил неизменившимся ехидно-сладким, холодным говорком...
И на лице у него все было кругло: полные щеки, нос картофелиной, губы сердечком,
маленький лоб горбиком, глаза кругленькие и светящиеся, словно можжевеловые ягодки у хлебного жаворонка, и поверх их круглые очки, которые он беспрестанно снимал и вытирал.
Это молодое лицо, теперь все залитое румянцем, было хорошо даже своими недостатками:
маленьким лбом, неправильным овалом щек, чем-то бесхарактерным, что лежало в очерке рта.
Гимназист VII класса Егор Зиберов милостиво подает Пете Удодову руку. Петя, двенадцатилетний мальчуган в сером костюмчике, пухлый и краснощекий, с
маленьким лбом и щетинистыми волосами, расшаркивается и лезет в шкап за тетрадками. Занятие начинается.
Неточные совпадения
Маленький, желтый человечек в очках, с узким
лбом, на мгновение отвлекся от разговора, чтобы поздороваться, и продолжал речь, не обращая внимания на Левина. Левин сел в ожидании, когда уедет профессор, но скоро заинтересовался предметом разговора.
В
маленьком грязном нумере, заплеванном по раскрашенным пано стен, за тонкою перегородкой которого слышался говор, в пропитанном удушливым запахом нечистот воздухе, на отодвинутой от стены кровати лежало покрытое одеялом тело. Одна рука этого тела была сверх одеяла, и огромная, как грабли, кисть этой руки непонятно была прикреплена к тонкой и ровной от начала до средины длинной цевке. Голова лежала боком на подушке. Левину видны были потные редкие волосы на висках и обтянутый, точно прозрачный
лоб.
Адвокат был
маленький, коренастый, плешивый человек с черно-рыжеватою бородой, светлыми длинными бровями и нависшим
лбом. Он был наряден, как жених, от галстука и двойной цепочки до лаковых ботинок. Лицо было умное, мужицкое, а наряд франтовской и дурного вкуса.
Большие волосы и очень открытый
лоб давали внешнюю значительность лицу, в котором было одно
маленькое детское беспокойное выражение, сосредоточившееся над узкою переносицей.
Нужно заметить, что у некоторых дам, — я говорю у некоторых, это не то, что у всех, — есть
маленькая слабость: если они заметят у себя что-нибудь особенно хорошее,
лоб ли, рот ли, руки ли, то уже думают, что лучшая часть лица их так первая и бросится всем в глаза и все вдруг заговорят в один голос: «Посмотрите, посмотрите, какой у ней прекрасный греческий нос!» или: «Какой правильный, очаровательный
лоб!» У которой же хороши плечи, та уверена заранее, что все молодые люди будут совершенно восхищены и то и дело станут повторять в то время, когда она будет проходить мимо: «Ах, какие чудесные у этой плечи», — а на лицо, волосы, нос,
лоб даже не взглянут, если же и взглянут, то как на что-то постороннее.