Неточные совпадения
— Ты на
их лицах мельком прочтешь какую-нибудь заботу, или тоску, или радость, или мысль, признак воли:
ну, словом, — движение, жизнь. Немного нужно, чтоб подобрать ключ и сказать, что тут семья и дети, значит, было прошлое, а там глядит страсть или живой след симпатии, — значит, есть настоящее, а здесь на молодом лице играют надежды, просятся наружу желания и пророчат беспокойное будущее…
— Eh bien, mille roubles! [
Ну, тысячу рублей! (фр.)] Графу отдать: я у
него на той неделе занял: совестно в глаза смотреть.
—
Ну,
их положит в свой карман Иван Петрович.
—
Ну, что ты сделал? — спросил Райский Аянова, когда
они вышли на улицу.
—
Ну вас к черту! — говорит первый ученик. — Тут серьезным делом заниматься надо, а
они пилят!
—
Ну, хозяин, смотри же, замечай и, чуть что неисправно, не давай потачки бабушке. Вот садик-то, что у окошек, я, видишь, недавно разбила, — говорила она, проходя чрез цветник и направляясь к двору. — Верочка с Марфенькой тут у меня всё на глазах играют, роются в песке. На няньку надеяться нельзя: я и вижу из окошка, что
они делают. Вот подрастут, цветов не надо покупать: свои есть.
—
Ну, теперь я вижу, что у вас не было детства: это кое-что объясняет мне… Учили вас чему-нибудь? — спросил
он.
—
Ну, вы бросились к
нему…
—
Ну, когда согласились и вы остались с
ним в первый раз одни… что
он…
— Что же: вы бредили страстью для меня —
ну, вот я страстно влюблена, — смеялась она. — Разве мне не все равно — идти туда (она показала на улицу), что с Ельниным, что с графом? Ведь там я должна «увидеть счастье, упиться
им»!
—
Ну, теперь — dahin! [туда! (
нем.)] Посмотрим, что будет! — задумчиво говорил
он, уезжая из Петербурга.
—
Ну, вот и кончено! — громко и весело сказал
он, — милая сестра! Ты не гордая, не в бабушку!
—
Ну, так попроси
его сюда!
— Будешь задумчив, как навяжется такая супруга, как Марина Антиповна! Помнишь Антипа?
ну, так
его дочка! А золото-мужик, большие у меня дела делает: хлеб продает, деньги получает, — честный, распорядительный, да вот где-нибудь да подстережет судьба! У всякого свой крест! А ты что это затеял, или в самом деле с ума сошел? — спросила бабушка, помолчав.
—
Ну, добро, посмотрим, посмотрим, — сказала она, — если не женишься сам, так как хочешь, на свадьбу подари
им кружева, что ли: только чтобы никто не знал, пуще всего Нил Андреич… надо втихомолку…
— Еще бы не помнить! — отвечал за
него Леонтий. — Если ее забыл, так кашу не забывают… А Уленька правду говорит: ты очень возмужал, тебя узнать нельзя: с усами, с бородой!
Ну, что бабушка? Как, я думаю, обрадовалась! Не больше, впрочем, меня. Да радуйся же, Уля: что ты уставила на
него глаза и ничего не скажешь?
—
Ну, уж святая: то нехорошо, другое нехорошо. Только и света, что внучки! А кто
их знает, какие
они будут? Марфенька только с канарейками да с цветами возится, а другая сидит, как домовой, в углу, и слова от нее не добьешься. Что будет из нее — посмотрим!
—
Ну, уж выдумают: труд! — с досадой отозвалась Ульяна Андреевна. — Состояние есть, собой молодец: только бы жить, а
они — труд! Что это, право, скоро все на Леонтья будут похожи: тот уткнет нос в книги и знать ничего не хочет. Да пусть
его! Вы-то зачем туда же!.. Пойдемте в сад… Помните наш сад!..
—
Ну, не поминай же мне больше о книгах: на этом условии я только и не отдам
их в гимназию, — заключил Райский. — А теперь давай обедать или я к бабушке уйду. Мне есть хочется.
—
Ну, за это я не берусь: довольно с меня и того, если я дам образцы старой жизни из книг, а сам буду жить про себя и для себя. А живу я тихо, скромно, ем, как видишь, лапшу… Что же делать? —
Он задумался.
—
Ну, слава Богу, вот вы и наш гость, благополучно доехали… — продолжал
он. — А Татьяна Марковна опасались за вас: и овраги, и разбойники… Надолго пожаловали?
— И вы тоже!
Ну, хорошо, — развеселясь, сказала бабушка, — завтра, Марфенька, мы
им велим потрохов наготовить, студеня, пирогов с морковью, не хочешь ли еще гуся…
— Нет, не всё: когда ждешь скромно, сомневаешься, не забываешься,
оно и упадет. Пуще всего не задирай головы и не подымай носа, побаивайся:
ну, и дастся. Судьба любит осторожность, оттого и говорят: «Береженого Бог бережет». И тут не пересаливай: кто слишком трусливо пятится, она тоже не любит и подстережет. Кто воды боится, весь век бегает реки, в лодку не сядет, судьба подкараулит: когда-нибудь да сядет, тут и бултыхнется в воду.
—
Ну, смотри, пеняй на себя! Я напишу к Борису Павловичу, Марина не моя, а
его, — как
он хочет.
—
Ну, скажите на милость: не трогать!
Он убьет ее.
—
Ну, да — да. Я вижу, я угадала! О, мы будем счастливы! Enfin!.. [Наконец-то!.. (фр.)] — будто про себя шепнула она, но так, что
он слышал.
—
Ну, беги же, «Земфира», да не попадись
ему, смотри!
—
Ну тебя к черту! — сказал Марк, оттолкнув
его.
—
Ну, вы надерите! — сказал
он ей, подставляя голову.
—
Ну,
им и отдайте ваше седло! Сюда не заносите этих затей: пока жива, не позволю. Этак, пожалуй, и до греха недолго: курить станет.
—
Ну, да — умнее всех в городе. И бабушка у
него глупа: воспитывать меня хочет! Нет, ты старайся поумнеть мимо
его, живи своим умом.
— Яков, вели Кузьме проводить домой Акима Акимыча! — приказывала бабушка. — И проводи
его сам, чтоб
он не ушибся!
Ну, прощай, Бог с тобой: не кричи, ступай, девочек разбудишь!
—
Ну ладно, пойдемте ко мне, а здесь не пригоже оставаться, — сказал
он.
—
Ну, так останьтесь так. Вы ведь недолго проносите свое пальто, а мне
оно года на два станет. Впрочем — рады вы, нет ли, а я
его теперь с плеч не сниму, — разве украдете у меня.
— Ей-богу, не придется.
Ну, так, если мое пророчество сбудется, вы мне заплатите триста рублей… А мне как бы кстати
их выиграть!
—
Ну, чего ты хочешь, — я все сделаю, скажи, не сердись! — просил
он, взяв ее за обе руки.
—
Ну, слава Богу, — сказала она, подавая
ему руку, которую
он жадно прижал к губам.
—
Ну, так мне теперь предстоит задача — не замечать твоей красоты, а напирать больше на дружбу? — смеясь, сказал
он, — так и быть, постараюсь…
— О, о, о — вот как: то есть украсть или прибить. Ай да Вера! Да откуда у тебя такие ультраюридические понятия?
Ну, а на дружбу такого строгого клейма ты не положишь? Я могу посягнуть на нее, да, это мое? Постараюсь! Дай мне недели две срока, это будет опыт: если я одолею
его, я приду к тебе, как брат, друг, и будем жить по твоей программе. Если же…
ну, если это любовь — я тогда уеду!
—
Ну, да, вот чего
им хочется, этим умникам в кургузых одеяниях! А как эти одеяния называются по-французски, Наталья Ивановна? — спросил
он, обратясь опять к барыне и поглядывая на жакетку Райского.
— Правду, правду говорит
его превосходительство! — заметил помещик. — Дай только волю, дай только
им свободу,
ну и пошли в кабак, да за балалайку: нарежется и прет мимо тебя и шапки не ломает!
—
Ну, не сердитесь на старика:
он не от злого сердца;
он почтенный такой…
«
Ну, вот — это исполнено теперь: что ж дальше? ужели так все и будет? — говорил
он. — Надо поосторожнее справиться!..»
—
Ну, довольна ты мной? — сказал
он однажды после чаю, когда
они остались одни.
—
Ну, что же, панталоны где? — сказал
он.
— Не покажешь?
Ну, Бог с тобой! — полупечально сказал
он. — Я пойду.
—
Ну, не надо — я пошутил: только, ради Бога, не принимай этого за деспотизм, за шпионство, а просто за любопытство. А впрочем, Бог с тобой и с твоими секретами! — сказал
он, вставая, чтоб уйти.
—
Ну… — сказал
он, — чтоб вынуть боль безнадежности или убить совсем надежду, надо…
—
Ну, — продолжал
он бурно, едва успевая говорить, — на остывший след этой огненной полосы, этой молнии жизни, ложится потом покой, улыбка отдыха от сладкой бури, благородное воспоминание к прошлому, тишина!
—
Ну, вот, а я думал, что вы уж уехали! — сказал
он насмешливо.