Неточные совпадения
Кабы была жива родимая матушка,
побежала бы она к ней, как бывало, прижала бы к ее груди свое зардевшееся личико, передала бы ей, что томит ее что-то неведомое, не весть что под сердце подкатывается, невесть какие мысли
в голове ходуном ходят, спать ей не дают, младешеньке.
Они счастливо миновали двор, выбежали за ворота и пустились
бегом по улице, но вдали показались бегущие им навстречу толпы народа и они были принуждены свернуть
в переулок, оканчивающийся густою рощею. Чтобы схорониться хотя на время, они вбежали
в самую чащу.
Последняя ловко примостилась на седло сзади Григория Семенова, и все трое вскоре скрылись
в снежной пыли, поднятой быстрым
бегом застоявшихся лошадей.
Царь любил Максима, часто по-детски дававшего ему прямые ответы, и жаловал его, и вдруг
в одну прекрасную ночь Максим Григорьевич
бежал из родительского дома и как
в воду канул — пропал без вести.
Эти слухи были тем более правдоподобны, что все знали, что Григорий Семенович души не чаял
в сбежавшей цыганке, а после возвращения из
бегов чуть не ежедневно вертелся у княжеского двора, а некоторые из княжеских слуг, сохранившие дружескую приязнь с «опричником», знали даже и степень близости его отношений к сенной девушке молодой княжны, но по дружбе к нему помалкивали.
— Я
бежал в Литву, — продолжал тот, удерживая слезы. — Ты, князь, воевал
в то время на границе, но я не нашел тебя, заболел, питался подаянием, бродил по лесам, ночуя, где Бог приведет, и наконец после многих злоключений добрался до Москвы и вот у тебя… молю о крове и охране…
Ему же приписывают современники мысль, до конца жизни не покидавшую голову подозрительного царя,
бежать в крайности за море, для чего, по советам того же Бомелия, царь так ревниво, во все продолжение своего царствования, сохранял дружбу с английской королевой Елизаветой, обещавшей ему безопасное убежище от козней крамольников-бояр.
Оживленные «чародеем» мертвецы, обыкновенно,
бежали в чужие земли или же поступали
в «вольницу», как именовались
в то время шайки лихих людей, одна из которых, под предводительством знаменитого Ермака, перевалила за «Угорский камень», тогдашнее название Уральского хребта, и завоевала для России целое Сибирское царство.
— Надо что-нибудь делать… защищаться…
бежать… — промолвил Яков Потапович,
в уме которого явилось мигом представление о судьбе князей Прозоровских, как последствии хотя бы ложного показания Воротынского.
— Одно помни, княжна: когда он явится сюда, — явится тайком, так как будет считаться казненным, — немедля ни минуты бросайся к ногам князя-батюшки и умоляй его поскорее обвенчать вас и
бежать вместе с вами
в Литву.
—
В переживаемые нами времена ни один боярин не может, вставши утром, сказать наверно, что проживет до вечера, — уклончиво отвечал он. — Но не
в этом дело, сделай лишь так, как я говорю тебе. Может, князь Василий и не решится отпустить вас одних и последует за вами, дай Бог, но если, паче чаяния, этого не случится, то, повторяю,
бегите вдвоем и как можно скорее, а то быть неминучей беде. Исполни, княжна, эту мою последнюю просьбу…
Громовой удар из ясного неба не произвел бы такого сильного впечатления на несчастного Якова Потаповича, как эти слова умирающего. Он на несколько минут как бы окаменел, затем бросил окровавленный нож и пустился
бежать в поле.
Неточные совпадения
Городничий (хватаясь за голову).Ах, боже мой, боже мой! Ступай скорее на улицу, или нет —
беги прежде
в комнату, слышь! и принеси оттуда шпагу и новую шляпу. Ну, Петр Иванович, поедем!
Лука Лукич (летит вон почти
бегом и говорит
в сторону).Ну слава богу! авось не заглянет
в классы!
Городничий (тихо, Добчинскому).Слушайте: вы
побегите, да
бегом, во все лопатки, и снесите две записки: одну
в богоугодное заведение Землянике, а другую жене. (Хлестакову.)Осмелюсь ли я попросить позволения написать
в вашем присутствии одну строчку к жене, чтоб она приготовилась к принятию почтенного гостя?
Бобчинский. Ничего, ничего, я так: петушком, петушком
побегу за дрожками. Мне бы только немножко
в щелочку-та,
в дверь этак посмотреть, как у него эти поступки…
Добчинский (
бежит и кричит
в дверь).Мишка! Мишка! Мишка!