— Теперь я все понимаю! — продолжала коварная женщина. — Иван Дементьевич своим самолюбием и своей гордостью погубил две жизни… Он разлучил вас с Зиной и разбил вашу университетскую карьеру… В это время
князь сделал предложение… Вы, быть может, не знаете, что сначала она отказала… Она, наверное, ждала… вас… Но, так как вы скрывались от нее, она с отчаяния послушалась совета моей матери… Она, конечно, подумала, что вы никогда не любили ее.
Неточные совпадения
— Что же теперь
делать… Надо все же доложить
князю…
— Она выйдет замуж за
князя Святозарова… Он
сделал ей предложение… Говорят, он так же богат, как и она…
Но, к несчастью,
князь этого не
сделал. Ревность — плохой советчик.
Князь вышел и предложил руку жене, чтобы помочь ей, но она
сделала вид, что не заметила его протянутой руки.
Аннушка, хотя и знала от прислуги о размолвке между княгиней и
князем, но все же
сделала удивленный вид и остановилась, как бы не поняв приказания.
Эта услуга, в связи с привычкой,
сделало то, что Сидорыч стал необходимым для
князя человеком, поверенным его сокровенных тайн, даже советчиком.
Будущему «великолепному
князю Тавриды» приходилось в это время занимать неподходящие должности и
делать страшные скачки от одного дела к другому.
—
Князь, как я вам докладывал, изволил приказать украсть, раньше чем его окрестят, чтобы, значит, он его фамилию не носил… Наша холопская доля — что приказано, то и
делать надо… князь-то у нас строг, да и человек сильный… У самой государыни на отличке… Только так украсть-то несподручно… княгиня тоже молчать не станет… и тоже управу найдет… так оно и выходит по пословице: «Паны дерутся, а у холопов чубы трясутся».
— Знаю, матушка-барыня, знаю, и самому во как боязно, только что же поделаешь, тоже свою шкуру от
князя спасать надо… Живого не украсть, как он приказал, а иначе никак не сообразишь, как и
сделать… Княгиня-то тоже не наша сестра, заступу за себя найдет…
План Степана Сидоровича относительно подмены ребенка показался ей не только исполним, но и чрезвычайно удобным в том отношении, что она всегда будет в состоянии возвратить ребенка его матери и раскрыть гнусный поступок
князя и его слуги. Для всего этого ей нужно было посоветоваться с сыном, которому она подробно и опишет все происшедшее здесь и
сделает так, как он ей укажет.
— Это будет не простая война, — восклицал
князь, — а новый российский крестовый поход, борьба креста и луны, Христа и Магомета. Чего не
сделали, не довершили крестоносцы, должна
сделать, довершить Россия с Великой Екатериной. Я здесь, в груди моей, ношу уже давно уверенность, что Россия должна совершить это великое и Богу угодное дело — взять и перекинуть луну через Босфор, с одного берега на другой, в Азию.
Ее успокаивало то, что
князь балует ее дочь,
делает ей подарки, подарки ценные.
«Где же выход из этого положения? Что
делать? Что
делать?» — ломал себе голову
князь.
Хвастающийся своею близостью с любовницей
князя, он
делал его уже смешным в глазах света, тогда как те, другие, пользуясь взаимностью Калисфении Николаевны, крали только крохи, падающие от стола господ, не смея заикнуться об этом, боясь гнева его, светлейшего.
— Вы одни,
князь, можете помочь мне его образумить, так, чтобы он не знал, что это идет от меня… Поговорите с ним, пугните его вашей властью,
делайте что хотите, только спасите его…
— Не годится
князю Святозарову
делать то, что заставляет его краснеть…
В начале февраля 1791 года Потемкин начал готовиться к отъезду из Ясс в Петербург и,
сделав распоряжение по армии и флоту, 9 февраля снабдил
князя Репнина следующею инструкциею...
Князь опять
сделал легкое движение головой. Андрей Иванович низко поклонился, вышел из комнаты, надел шубу, сел в сани и помчался в город.
В своей домашней жизни
князь всегда держался порядка, к которому
сделал привычку еще в молодости.
Хотя он величественностью своей осанки и обхождением, немного резким и гордым, внушал каждому какое-то подобострастие к себе, тем не менее все современники согласны в том, что
князь был очень внимателен и снисходителен к своим гостям и не
делал между ними никакого различия.
Князь Святозаров поднял чубук и хотел ударить им графа, но его также не допустили
сделать этого.
В царствование императора Павла и особенно Александра I
князь Владимир Андреевич Святозаров
сделал блестящую карьеру.
Прошло недели две. Князь и княгиня, каждодневно встречаясь, ни слова не проговорили между собой о том, что я описал в предыдущей главе:
князь делал вид, что как будто бы он и не получал от жены никакого письма, а княгиня — что к ней вовсе и не приходил Миклаков с своим объяснением; но на душе, разумеется, у каждого из них лежало все это тяжелым гнетом, так что им неловко было даже на долгое время оставаться друг с другом, и они каждый раз спешили как можно поскорей разойтись по своим отдельным флигелям.
Неточные совпадения
Как взглянули головотяпы на
князя, так и обмерли. Сидит, это, перед ними
князь да умной-преумной; в ружьецо попаливает да сабелькой помахивает. Что ни выпалит из ружьеца, то сердце насквозь прострелит, что ни махнет сабелькой, то голова с плеч долой. А вор-новотор,
сделавши такое пакостное дело, стоит брюхо поглаживает да в бороду усмехается.
Варенька
сделала просто и естественно, как и всё, что она
делала, движение, среднее между поклоном и приседанием, и тотчас же заговорила с
князем, как она говорила со всеми, нестесненно и просто.
Старый
князь, как и все отцы, был особенно щепетилен насчет чести и чистоты своих дочерей; он был неблагоразумно ревнив к дочерям, и особенно к Кити, которая была его любимица, и на каждом шагу
делал сцены княгине зa то, что она компрометирует дочь.
— Ну, про это единомыслие еще другое можно сказать, — сказал
князь. — Вот у меня зятек, Степан Аркадьич, вы его знаете. Он теперь получает место члена от комитета комиссии и еще что-то, я не помню. Только
делать там нечего — что ж, Долли, это не секрет! — а 8000 жалованья. Попробуйте, спросите у него, полезна ли его служба, — он вам докажет, что самая нужная. И он правдивый человек, но нельзя же не верить в пользу восьми тысяч.
— Да помилуй, ради самого Бога,
князь, что̀ я
сделала? — говорила княгиня, чуть не плача.