Неточные совпадения
Такое-то чувство сохранял он в своем
сердце к
княжне Маргарите Дмитриевне.
Будучи еще совсем ребенком,
княжна Лида не ведала страсти и ее вполне удовлетворяло то нежное внимание, с которым относился к ней любимый ею человек, отыскавший эту нежность в своем
сердце, переполненном любовью к другой.
Привязанность к нему
княжны Лиды, ежедневные встречи с ней, давшие ему возможность узнать ее близко и оценить все достоинства этой детской, нетронутой души, постепенно оттесняли в глубину его
сердца яркий образ ее сестры, а братское нежное чувство дружбы превращалось незаметно для него самого в чувство тихой, без вспышек, страсти.
— Он серьезно болен, — печально отвечал Шатов, — кроме паралича ноги у него болезнь
сердца. Бывший с ним сегодня перед обедом припадок меня очень беспокоит. Я боюсь, что
княжна Лидия Дмитриевна скоро сделается сиротою.
Только полнейшее отсутствие надежды на взаимность предмета своей первой страстной любви отодвинуло эту любовь в глубину его
сердца и дало место произрасти в этом
сердце тихой привязанности к
княжне Лиде.
— Значит вы убеждены, что правило это верно, что отделаться от впечатлений юности трудно, едва ли возможно, что они, нет, нет да и всплывают из глубины души или
сердца, как хотите, и дают себя знать, не смотря на то, что на смену им явились другие впечатления, быть может, кажущиеся более сильными? — с расстановкой спросила
княжна.
Искренность тона
княжны нашла себе полное отзвучие в
сердце Ивана Павловича, и оно откликнулось на этот наивный призыв к дружбе. Он сразу почувствовал, что не только готов сделаться, но уже сделался другом этой очаровательной девушки.
Княжна Лида осталась одна. Разговор с Гиршфельдом тяжелым камнем лег на ее
сердце. Она задумалась.
Уж с совершенно облегченным
сердцем вышел Карнеев из кельи настоятеля, прошел снова на могилу
княжны и, сделав три земные поклона, направился к монастырским воротам.
По уходе Антона Михайловича, Карнеев опустился на колени перед образами в теплой молитве о своем друге. Он молился о том, да избавит его Он, Всемогущий, от тлетворного влияния губящей его женщины. Да исторгнет из
сердца его роковую страсть. Да просветит Он его ум там, вдали, в разлуке с нею. Он не знал, что самая поездка Шатова за границу — дело тлетворного влияния этой женщины, то есть
княжны Маргариты Дмитриевны, что лишь подчиняясь всецело ее сильной воле, уезжал из России Антон Михайлович.
— Я всегда считал ее способной на все, это гордое, злое существо, без
сердца, без религии, без нравственных правил — костил он везде
княжну.
Получив последнее письмо
княжны, обрекавшее его на годичный искус, он с болью в
сердце подчинился этому жестокому решению.
Несчастный, он думал, что с окончанием суда над
княжной прекратятся его мучения, что вердикт присяжных над его сообщницей спасет его от возмездия, оградит его от прошлого непроницаемой стеной: что если он сам и не забудет его, то никто не осмелится ему о нем напомнить, что все концы его преступлений похоронены в могиле княгини и так же немом как могила
сердце каторжницы-княгини, а между тем…
Известие о смерти
княжны и Шатова, наполнившее в начале его
сердце злобною радостью, представлялось ему теперь в ином свете.
Князь Шестов уже почти позабыл предмет своего московского восторга и был всецело занять в это время ни на шаг не подвигавшимся покорением
сердца неприступной
княжны Анны.
Княжна Софья Васильевна была худенькая, болезненная, невзрачная блондинка, послушная, безответная, недалекая по уму, но с добрым
сердцем. Ей шел уже двадцать пятый год — она, что называется засиделась. Надо, впрочем, сказать, что и ранее на ее руку являлось мало претендентов, а если и были таковые, то они метили на приданое, что далеко не входило в расчеты ее родителей — этих только кажущихся богачей.
С диким наслаждением останавливается он на той унизительной роли, которую играл столько лет перед этой женщиной — бывшей камеристкой
княжны Шестовой. Медленно анализирует развитие к ней в его
сердце чисто животной страсти с момента появления ее в доме покойной княгини. Ему кажется, что и теперь еще ее пленительный образ волнует ему кровь, мутит его воображение. Таковы результаты неудовлетворенного желания его похотливого
сердца.
— Не потому, — продолжал тот, как бы отвечая на эту мысль, — что я злорадствую его несчастью, храни меня Бог от возможности допустить себя до такого настроения даже относительно моего врага. Бог видит мое
сердце и знает, что я давным давно безусловно простил ему все то, что он сделал не лично мне, но близким мне людям — я говорю об Антоне и
княжне Лиде.
Неточные совпадения
Другой бы на моем месте предложил
княжне son coeur et sa fortune; [руку и
сердце (фр.).] но надо мною слово жениться имеет какую-то волшебную власть: как бы страстно я ни любил женщину, если она мне даст только почувствовать, что я должен на ней жениться, — прости любовь! мое
сердце превращается в камень, и ничто его не разогреет снова.
Она любила Ричардсона // Не потому, чтобы прочла, // Не потому, чтоб Грандисона // Она Ловласу предпочла; // Но в старину
княжна Алина, // Ее московская кузина, // Твердила часто ей об них. // В то время был еще жених // Ее супруг, но по неволе; // Она вздыхала о другом, // Который
сердцем и умом // Ей нравился гораздо боле: // Сей Грандисон был славный франт, // Игрок и гвардии сержант.
Старушка хотела что-то сказать, но вдруг остановилась, закрыла лицо платком и, махнув рукою, вышла из комнаты. У меня немного защемило в
сердце, когда я увидал это движение; но нетерпение ехать было сильнее этого чувства, и я продолжал совершенно равнодушно слушать разговор отца с матушкой. Они говорили о вещах, которые заметно не интересовали ни того, ни другого: что нужно купить для дома? что сказать
княжне Sophie и madame Julie? и хороша ли будет дорога?
— Браво! он выиграл, — подхватила
княжна. — Как я рада! — Она сошла со стула и так ясно и сладко заглянула мне в глаза, что у меня
сердце покатилось. — А вы рады? — спросила она меня.
И
княжна не напрасно взывала к чувствительным
сердцам крутогорцев.