Такая полная невозможность утопить гнетущую скуку в тех простых и нетрудных удовольствиях света, которые в столице так доступны для всякой порядочной женщины, вызвала в
сердце княжны потребность нового для нее чувства, чувства дружбы и доверчивости.
Князь с ловкостью опытного ловеласа сумел воспользоваться этим поворотом в его пользу
сердца княжны и, продолжая предупреждать ее желания, как летом, так и зимой, достиг того, что княжна Варвара Ивановна если и не полюбила его, то привязалась к нему и скучала без него.
Оказывается теперь, что кривизна ногтя осталась и, быть может, была единственным отличием Тани Берестовой от княжны Людмилы Васильевны Полторацкой. Эта мелочь из детской жизни девочки, конечно, была забыта всеми. Она могла только случайно сохраниться в памяти горячо принявших вопрос о ногте Тани своим детским
сердцем княжны Людмилы и Оси.
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений — было мучительно-радостно и ужасно.
Неточные совпадения
Другой бы на моем месте предложил
княжне son coeur et sa fortune; [руку и
сердце (фр.).] но надо мною слово жениться имеет какую-то волшебную власть: как бы страстно я ни любил женщину, если она мне даст только почувствовать, что я должен на ней жениться, — прости любовь! мое
сердце превращается в камень, и ничто его не разогреет снова.
Она любила Ричардсона // Не потому, чтобы прочла, // Не потому, чтоб Грандисона // Она Ловласу предпочла; // Но в старину
княжна Алина, // Ее московская кузина, // Твердила часто ей об них. // В то время был еще жених // Ее супруг, но по неволе; // Она вздыхала о другом, // Который
сердцем и умом // Ей нравился гораздо боле: // Сей Грандисон был славный франт, // Игрок и гвардии сержант.
Старушка хотела что-то сказать, но вдруг остановилась, закрыла лицо платком и, махнув рукою, вышла из комнаты. У меня немного защемило в
сердце, когда я увидал это движение; но нетерпение ехать было сильнее этого чувства, и я продолжал совершенно равнодушно слушать разговор отца с матушкой. Они говорили о вещах, которые заметно не интересовали ни того, ни другого: что нужно купить для дома? что сказать
княжне Sophie и madame Julie? и хороша ли будет дорога?
— Браво! он выиграл, — подхватила
княжна. — Как я рада! — Она сошла со стула и так ясно и сладко заглянула мне в глаза, что у меня
сердце покатилось. — А вы рады? — спросила она меня.
И
княжна не напрасно взывала к чувствительным
сердцам крутогорцев.