Неточные совпадения
Надо было
видеть, с какою чисто отеческою заботливостью работали врачи, сёстры милосердия, санитары и нижние чины местной команды, выводившие и выносившие
раненых из вагонов, под бдительным надзором уполномоченного Красного Креста отст. полк. Бибикова.
— Но при этом, я сам
видел сотни убитых, десятки
раненых…
«Кавалерия в настоящую войну, — начал он, — несёт тяжёлую службу… Она везде на передовых позициях и в силу этого ежедневно терпит, хотя и незначительную, но постоянную убыль в людях убитыми или
ранеными… Она же подвергается всевозможным ухищрениям японцев… Не так давно был, например, следующий случай. Стоит на посту ночью казак и
видит близ него кто-то ползёт…
В каждом бараке на стене висит карта театра войны, и больные солдатики видимо ею очень интересуются, так как в каждом посещённом мною бараке я
видел около неё группу больных и
раненых, состояние здоровья которых позволяет им ходить по бараку.
Д-р Делятицкий вынул разрушенную глазницу, и теперь левый глаз
раненого находится лишь в мякоти, а между тем
раненый видит и в настоящее время настолько поправился, что сидит, читает и ходит.
Здесь я снова
видел поразительные выздоровления
раненых навылет пулями в грудь и живот.
— Это ошибка… Он был убит на месте… Рядом с ним стоял на верху сопки — это было у Ляндинсяна — начальник его штаба полковник Ароновский. Силою взрыва шрапнели он был отброшен далеко от отца… В это время поднимался на сопку ординарец отца, сотник Нарышкин, и вдруг
увидел столб пыли и падение двух офицеров. Полковник Ароновский, по счастью, не
раненый и не контуженный, вскочил и крикнул: «Генерал убит, носилки!..»
Я думал, что промахнулся, и хотел уже было двинуться вперед, но в это время
увидел раненого зверя, подымающегося с земли.
Когда раненого Милорадовича принесли в конногвардейские казармы и Арендт, осмотрев его раны, приготовлялся вынуть пулю, Милорадович сказал ему: «Ну, ma foi, рана смертельная, я довольно
видел раненых, так уж если надо еще пулю вынимать, пошлите за моим старым лекарем; мне помочь нельзя, а старика огорчит, что не он делал операцию».
Я хочу искренно ответить себе на вопрос: боюсь ли я? Нет, и мне это очень странно. Раньше я не представлял себе, как можно жить окруженным всеобщею ненавистью; когда я
видел раненых и изувеченных, мне порою приходила в голову мысль: неужели и со мною может когда-нибудь случиться подобное? Теперь же я представляю себе все это очень ясно — и только улыбаюсь. Как будто я теперь совсем другим стал. На душе светло и бодро, кругом все так необычно хорошо, хочется борьбы и дела.
Ничего не понимаю. Какая-то кабалистика. Идем дальше и собираем грибы. Все время молчим. На лице у Наденьки выражение душевной борьбы. Слышен лай собак: это мне напоминает о моей диссертации, и я громко вздыхаю. Сквозь стволы деревьев я
вижу раненого офицера. Бедняга мучительно хромает направо и налево: справа у него раненое бедро, слева висит одна из разноцветных девиц. Лицо выражает покорность судьбе.
Неточные совпадения
Тогда Самгин, пятясь, не сводя глаз с нее, с ее топающих ног, вышел за дверь, притворил ее, прижался к ней спиною и долго стоял в темноте, закрыв глаза, но четко и ярко
видя мощное тело женщины, напряженные, точно
раненые, груди, широкие, розоватые бедра, а рядом с нею — себя с растрепанной прической, с открытым ртом на сером потном лице.
Затем Самгин
видел, как отступавшая толпа точно уперлась во что-то и вдруг, единодушно взревев, двинулась вперед, шагая через трупы, подбирая
раненых; дружно треснул залп и еще один, выскочили солдаты, стреляя, размахивая прикладами, тыкая штыками, — густейшим потоком люди, пронзительно воя, побежали вдоль железной решетки сквера, перепрыгивая через решетку, несколько солдат стали стрелять вдоль Невского.
— А…
видите ли, они —
раненых не любят, то есть — боятся, это — не выгодно им. Вот я и сказал: стой, это —
раненый. Околоточный — знакомый, частенько на биллиарде играем…
Отворив двери, Надежда Васильевна
увидела такую картину: Данила Семеныч стоял в углу, весь красный, с крупными каплями пота на лбу, а Василий Назарыч, не помня себя от ярости, бросался из угла в угол, как
раненый зверь.
Разъяренный, кинулся он в казарму, но
увидел, что и оставшиеся налицо дворовые как будто опомнились и смотрели мрачно. Савельцев заметался, как
раненый зверь, но вынужден был отступить.