Неточные совпадения
— Мы сами виноваты, что нехорош! — горячо заговорил смотритель. — Мы не сумели воспитать солдата. Видите ли, ему идея нужна! Идея, — скажите, пожалуйста! И нас, и солдат должен
вести воинский долг, а не идея. Не дело военного говорить об идеях, его дело без разговора
идти и умирать.
На одном разъезде наш поезд стоял очень долго. Невдалеке виднелось бурятское кочевье. Мы
пошли его посмотреть. Нас с любопытством обступили косоглазые люди с плоскими, коричневыми лицами. По земле ползали голые, бронзовые ребята, женщины в хитрых прическах курили длинные чубуки. У юрт была привязана к колышку грязно-белая овца с небольшим курдюком. Главный врач сторговал эту овцу у бурятов и
велел им сейчас же ее зарезать.
Главный врач встретил знакомого офицера, расспросил его насчет пути и опять
повел нас сам, не беря проводника. Опять мы сбивались с дороги, ехали бог
весть куда. Опять ломались дышла, и несъезженные лошади опрокидывали возы. Подходя к Сахотазе, мы нагнали наш дивизионный обоз. Начальник обоза показал нам новый приказ, по которому мы должны были
идти на станцию Суятунь.
Орудия за Мукденом гремели по-прежнему, но
вести пошли хорошие. Рассказывали, что сам Куропаткин во главе шестнадцатого корпуса ударил на обходный отряд, окружил его и разбил; три тысячи японцев побросали ружья и сдались. Наш артельщик, ездивший в Мукден, видел на вокзале толпы пленных.
Мы простояли в Чантафу двое суток. Пришла
весть, что Куропаткин смещен и отозван в Петербург. Вечером наши госпитали получили приказ от начальника санитарной части третьей армии, генерала Четыркина. Нашему госпиталю предписывалось
идти на север, остановиться у разъезда № 86, раскинуть там шатер и стоять до 8 марта, а тогда, в двенадцать часов дня (вот как точно!), не ожидая приказания,
идти в Гунчжулин.
Веди нас, отец наш, в решительный бой,
Веди нас на дерзких врагов!
Мы грозною тучей
пойдем за тобой,
Сразимся с врагами мы вновь.
Мы кровью своею омоем позор
За прежние тяжкие дни,
Нам больно услышать отчизны укор.
Веди нас, отец наш, —
веди!
Телеграммы
шли все самые противоречивые: одна — за мир, другая — за войну. Окончательное заседание постоянно отсрочивалось. Вдруг приносилась
весть: «Мир заключен!» Оказывалось, неправда. Наконец, полетели черные, зловещие телеграммы: Витте не соглашается ни на какие уступки, ему уже взято место на пароходе, консультант профессор Мартенс упаковывает свои чемоданы… Прошел слух, что командующие армиями съехались к Линевичу на военный совет, что на днях готовится наступление.
Однажды, когда граф Зарайский сидел у своей сестры, его вестовой доложил ему, что фуражир госпиталя выдал их лошадям совсем гнилое сено. (Между прочим, госпиталь вовсе не был обязан кормить на свой счет лошадей чуть не ежедневно бывавшего в госпитале графа.) Граф сам
пошел к фуражиру и
велел дать хорошего сена. Фуражир ответил, что сено поставлено интендантством, и оно все такое. Тогда граф
велел выдать своим лошадям ячменю. Фуражир отказал...
— Спутаешься так,
иди по дороге, она прямо
ведет.
— Да, не измените! — произнесла она недоверчиво и
пошла велеть приготовить свободный нумер; а Павел отправил Ивана в гостиницу «Париж», чтобы тот с горничной Фатеевой привез ее вещи. Те очень скоро исполнили это. Иван, увидав, что горничная m-me Фатеевой была нестарая и недурная собой, не преминул сейчас же начать с нею разговаривать и любезничать.
Что ж! продолжайте. // Вас это к
славе поведет… // Теперь меня не бойтесь, и прощайте… // Но боже сохрани нам встретиться вперед… // Вы взяли у меня всё, всё на свете. // Я стану вас преследовать всегда, // Везде… на улице, в уединеньи, в свете; // И если мы столкнемся… то беда! // Я б вас убил… но смерть была б награда, // Которую сберечь я должен для другой. // Вы видите, я добр… взамен терзаний ада, // Вам оставляю рай земной.
Как уж наши молодцы, // Хоть голы, да удалы! // Они сукна ткут // Во двенадцать рук. // Они сукна переткали — // Всем кафтаны першивали. // Нам не дороги кафтаны, // Были б денежки в кармане. // Целковые по мошнам // Не дают спать по ночам; // Медны денежки гремят — // Во кабак
идти велят. // Целовальничек Андрей, // Отпирай кабак скорей: // У нас новый кафтан есть, // Мы заложим его здесь, // Не домой же его несть.
Никита (входит, оглядываясь. Видя, что Анисья одна, быстро подходит к ней. Шепотом). Что, братец ты мой, беда. Приехал родитель, снимать хочет, — домой
идти велит. Окончательно, говорит, женим тебя, и живи дома.
Неточные совпадения
Пошли порядки старые! // Последышу-то нашему, // Как на беду, приказаны // Прогулки. Что ни день, // Через деревню катится // Рессорная колясочка: // Вставай! картуз долой! // Бог
весть с чего накинется, // Бранит, корит; с угрозою // Подступит — ты молчи! // Увидит в поле пахаря // И за его же полосу // Облает: и лентяи-то, // И лежебоки мы! // А полоса сработана, // Как никогда на барина // Не работал мужик, // Да невдомек Последышу, // Что уж давно не барская, // А наша полоса!
Милон. А я завтра же, проводя вас,
поведу мою команду. Теперь
пойду сделать к тому распоряжение.
Простаков. От которого она и на тот свет
пошла. Дядюшка ее, господин Стародум, поехал в Сибирь; а как несколько уже лет не было о нем ни слуху, ни
вести, то мы и считаем его покойником. Мы, видя, что она осталась одна, взяли ее в нашу деревеньку и надзираем над ее имением, как над своим.
Правдин. Не бойтесь. Их, конечно,
ведет офицер, который не допустит ни до какой наглости.
Пойдем к нему со мной. Я уверен, что вы робеете напрасно.
Но, несмотря на всё это, Левин думал, что дело
шло и что, строго
ведя счеты и настаивая на своем, он докажет им в будущем выгоды такого устройства и что тогда дело
пойдет само собой.