— Нет, и эту, не выдумывай, пожалуйста! Мне сам
генерал сказал, сам все показывал… Какой же ты начальник караула? Я на тебя пожалуюсь корпусному командиру!
Неточные совпадения
Через минуту главный врач стоял перед корпусным командиром, вытянувшись и приложив руку к козырьку.
Генерал сурово
сказал ему что-то и вместе с начальником штаба ушел в свой вагон.
— Чтоб сегодня же оба госпиталя были сданы, слышите? — властно и настойчиво
сказал военный
генерал.
— Офицер не может быть трусом, — резко
сказал генерал. — И приказа главнокомандующего я нарушить не могу. Подумайте и дайте знать в штаб, какой вы полк выбираете.
Генерал Трепов был главным начальником всей санитарной части армии. Какими он обладал данными для заведования этою ответственною частью, навряд ли мог бы
сказать хоть кто-нибудь. В начальники санитарной части он попал не то из сенаторов, не то из губернаторов, отличался разве только своею поразительною нераспорядительностью, в деле же медицины был круглый невежда. Тем не менее
генерал вмешивался в чисто медицинские вопросы и щедро рассыпал выговоры врачам за то, в чем был совершенно некомпетентен.
Главный врач в недоумении развел руками, объяснил корпусному врачу, в чем дело, и
сказал, что не считает
генерала Трепова компетентным делать врачам выговоры в области медицины; не телеграфировал он о полученном выговоре из чувства деликатности, не желая в официальной бумаге ставить начальника санитарной части в смешное положение. Корпусному врачу только и осталось, что перевести разговор на другое.
Но в руке уж начиналась гангрена. Когда
генерал вышел из офицерской палаты, наш главный врач
сказал ему...
Генерал двинулся к выходу и
сказал, обращаясь к нам...
Командир корпуса написал на донесении: «дурак!», а начальник дивизии
сказал: «Следовало бы этого господина за распространение ложных слухов отдать под суд!» Рассказывал мне врач, сам слышавший эти слова
генерала.
Как будто этим ливнем из крестов армия хотела скрыть от себя и других тот стыд, который тайно грыз ее; как будто хотела показать,
сказать всему миру: да, почему-то нас упорно преследуют беспросветные неудачи, но каждый
генерал, каждый офицер, каждый солдат оказывает чудеса мужества, это сплошь — выдающиеся герои.
Рассказывали, что Куропаткин
сказал ему: «встречаю первого
генерала, который не потерял головы».
— Ну, а кабы опросил, разве бы кто
сказал?.. У нас раз было на опросе претензий. Спрашивает нас
генерал: «Всем довольны?» — Так точно, ваше превосходительство! — «Пищу хорошую получаете?» — Так точно! — «Кофей сегодня все пили?» — Так точно! —
Генерал смотрит, смеется: — «Какой же это вы сегодня кофей пили?» Известное дело, солдат на все: «так точно!» — больше ничего.
Генерал сказал ему по-французски, чтоб он распорядился об экипаже, и предложил вице-губернатору, если угодно ему, отправиться вместе в губернское правление.
— Ничего, — говорит, — не знаю зачем, а только очень сожалели, что не застали, даже за головы хватались: «что мы, говорят, теперь
генералу скажем?» и с тем и уехали. Обещали завтра рано заехать, а я, — говорит, — сюда и побежал, чтоб известить.
Неточные совпадения
Мишка. Что, дядюшка,
скажите: скоро будет
генерал?
— Положим, княгиня, что это не поверхностное, —
сказал он, — но внутреннее. Но не в том дело — и он опять обратился к
генералу, с которым говорил серьезно, — не забудьте, что скачут военные, которые избрали эту деятельность, и согласитесь, что всякое призвание имеет свою оборотную сторону медали. Это прямо входит в обязанности военного. Безобразный спорт кулачного боя или испанских тореадоров есть признак варварства. Но специализованный спорт есть признак развития.
— Здесь столько блеска, что глаза разбежались, —
сказал он и пошел в беседку. Он улыбнулся жене, как должен улыбнуться муж, встречая жену, с которою он только что виделся, и поздоровался с княгиней и другими знакомыми, воздав каждому должное, то есть пошутив с дамами и перекинувшись приветствиями с мужчинами. Внизу подле беседки стоял уважаемый Алексей Александровичем, известный своим умом и образованием генерал-адъютант. Алексей Александрович зaговорил с ним.
— Пойдемте, если вам угодно, —
сказал он по-французски; но Анна прислушивалась к тому, что говорил
генерал, и не заметила мужа.
Генералу, как видно, не понравился такой приступ. Сделавши весьма милостивое движенье головою, он
сказал: