Неточные совпадения
Мне кажется, основанием этому мне послужило то очень распространенное мнение, которое бессознательно разделял и я: «Ты —
врач, значит, ты должен уметь
узнать и вылечить всякую болезнь; если же ты этого не умеешь, то ты — шарлатан».
Та же гигиеническая выставка, так много показавшая, что дает медицина, для г. фельетониста не существует: из всей выставки он видит только этот «случайно найденный полип» и обливает за него презрением
врачей и медицину, даже не интересуясь
узнать, возможно ли при жизни открыть такой полип.
Как же в данном случае следует поступать? Ведь я не решил вопроса, — я просто убежал от него. Лично я мог это сделать, но что было бы, если бы так поступали все? Один старый
врач, заведующий хирургическим отделением N-ской больницы, рассказывал мне о тех терзаниях, которые ему приходится переживать, когда он дает оперировать молодому
врачу: «Нельзя не дать, — нужно же и им учиться, но как могу я смотреть спокойно, когда он, того и гляди, заедет ножом черт
знает куда?!»
«Читая эти два описания, — говорит профессор В. А. Манассеин, — не
знаешь, чему более дивиться: тому ли хладнокровию, с которым экспериментатор дает сифилису развиться порезче для большей ясности картины и «чтобы показать больного большему числу
врачей», или же той начальнической логике, в силу которой подчиненного можно подвергнуть тяжкой, иногда смертельной болезни, даже не спросив его согласия.
Кое-как я нес свои обязанности, горько смеясь в душе над больными, которые имели наивность обращаться ко мне за помощью: они, как и я раньше, думают, что тот, кто прошел медицинский факультет, есть уже
врач, они не
знают, что
врачей на свете так же мало, как и поэтов, что
врач — ординарный человек при теперешнем состоянии науки — бессмыслица.
Общество живет слишком неверными представлениями о медицине, и это главная причина его несправедливого отношения к
врачам; оно должно
узнать силы и средства врачебной науки и не винить
врачей в том, в чем виновато несовершенство науки. Тогда и требовательность к
врачам понизилась бы до разумного уровня.
Люди
знали бы, что каждый новый больной представляет собою новую, неповторяющуюся болезнь, чрезвычайно сложную и запутанную, разобраться в которой далеко не всегда может и
врач со всеми его знаниями.
Древнерусские иноки-целители не
знали платы за лечение; они были «
врачами безмездными».
Я ближе увидел отношение больных к
врачам, ближе
узнал своих товарищей-врачей.
— Да, говорит, его д-р N. лечил… Скажите, пожалуйста, доктор, отчего среди
врачей так много бессердечных, корыстолюбивых людей? Этот д-р N. приехал раз, осмотрел Васю; приглашаю его во второй раз, — я, говорит, уж
знаю его болезнь, могу и так, не видя, прописать вам рецепт…
И там бедняк
узнает, что не всегда можно мыслить последовательно, что
врача за отсутствие бескорыстия можно упрятать в тюрьму, а все остальные люди пользуются правом невозбранно распоряжаться своим кошельком и трудом; за отказ в помощи умирающему с голоду человеку им предоставляется право ведаться только с собственною совестью, и если совесть эта достаточно тверда, то они могут гордо нести свои головы и пользоваться всеобщим почетом.
Врачи не хотят идти в глушь, а хотят непременно жить в культурных центрах; понятно, что в этих центрах наблюдается перепроизводство, но перепроизводство это совершенно искусственное:
врачи в центрах голодают, а деревня гибнет и вырождается, не
зная врачебной помощи.
Деревня, действительно, гибнет и вырождается, не
зная врачебной помощи. Но неужели причина этого лежит в том, что у нас мало
врачей? Половина русского населения ходит в лаптях, — неужели это оттого, что у нас мало сапожников? Увеличивайте число сапожников без конца — в результате получится лишь одно: самим сапожникам придется ходить в лаптях, а кто ходил в лаптях, тот и будет продолжать ходить в них.
Неточные совпадения
Так умный
врач глядит спокойно на появляющиеся временные припадки и сыпи, показывающиеся на теле, не истребляет их, но всматривается внимательно, дабы
узнать достоверно, что именно заключено внутри человека.
— Полно, — не спеша перебил его Базаров. —
Врачу непозволительно так говорить. Все признаки заражения, ты сам
знаешь.
— А
знаете, — сказал он, усевшись в пролетку, — большинство задохнувшихся, растоптанных — из так называемой чистой публики… Городские и — молодежь. Да. Мне это один полицейский
врач сказал, родственник мой. Коллеги, медики, то же говорят. Да я и сам видел. В борьбе за жизнь одолевают те, которые попроще. Действующие инстинктивно…
— Будучи несколько, — впрочем, весьма немного, — начитан и
зная Европу, я нахожу, что в лице интеллигенции своей Россия создала нечто совершенно исключительное и огромной ценности. Наши земские
врачи, статистики, сельские учителя, писатели и вообще духовного дела люди — сокровище необыкновенное…
Здесь замечу в скобках о том, о чем
узнал очень долго спустя: будто бы Бьоринг прямо предлагал Катерине Николаевне отвезти старика за границу, склонив его к тому как-нибудь обманом, объявив между тем негласно в свете, что он совершенно лишился рассудка, а за границей уже достать свидетельство об этом
врачей. Но этого-то и не захотела Катерина Николаевна ни за что; так по крайней мере потом утверждали. Она будто бы с негодованием отвергнула этот проект. Все это — только самый отдаленный слух, но я ему верю.