Оппенгеймер. История создателя ядерной бомбы

Леон Эйдельштейн

Гениальный физик Роберт Оппенгеймер совершенно не интересовался политикой. По его словам, он в первый раз в жизни проголосовал только в 1936 году. Полностью погруженный в науку, он часто поражал друзей и коллег своими странностями. Типичный чудак-ученый не предполагал, что политика придет в его жизнь вслед за наукой. Исследования Оппенгеймера относились к теоретической астрофизике, тесно связанной с общей теорией относительности и теорией атомного ядра, ядерной физике. Это привело талантливого физика в Манхэттенский проект, занимавшийся разработкой ядерного оружия… О том, как сложилась жизнь «отца атомной бомбы» и как новое оружие изменило жизнь ученого, читайте в новой биографии Роберта Оппенгеймера. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Глава вторая

Юность

Я настолько сильно люблю химию, что когда меня спрашивают, как можно пробудить в людях интерес к науке, я привычно отвечаю: «Познакомьте их с основами химии».

Роберт Оппенгеймер

Юный Роберт был «чистой доской», на которой можно написать все что угодно. Ему хотелось приложить к чему-то свой замечательный ум, но с точкой приложения он пока еще не определился. И никогда, насколько нам известно, не мечтал стать физиком или химиком, пока не встретился с Августом Клоком, преподававшим эти предметы в Школе этической культуры. Судя по отзывам учеников, Август Клок был таким же неординарным педагогом, как и Герберт Смит. Он любил учеников больше, чем свои предметы и, по выражению Оппенгеймера, «старался пробудить в них вкус к жизни» через занятия наукой. «Ему нравился сам предмет, — вспоминал Оппенгеймер, — ему нравилось вести учеников к знаниям сложной, извилистой и будто бы случайной дорогой, и нравилось восхищение, которое он вызывал у молодежи».

Клоку принадлежит лучшая характеристика Роберта Оппенгеймера (хоть умри, но лучше не скажешь): «Он был настолько гениален, что даже самый выдающийся педагог не мог помешать ему получить образование».

«Пробуждение» началось с физики, к изучению которой Роберт приступил осенью 1919 года, когда перешел в третий класс средней школы. Четвертый класс был выпускным, и в нем преподавалась химия. В наши дни, когда обе эти науки принято изучать параллельно, такой подход кажется немного странным, но для того времени он был в порядке вещей: заложили одну основу, затем приступили к закладыванию другой.

Роберт Оппенгеймер был теоретиком до мозга костей, человеком, способным разработать стройную целостную теорию, оттолкнувшись от одного-единственного факта. От факта, а не от эксперимента. Склонности к работе в лаборатории у Оппенгеймера никогда не было, и об этом еще будет сказано позже. Сейчас же речь идет о том, что прирожденных теоретиков чаще всего привлекает математика, но, видимо, харизма Августа Клока была гораздо сильнее харизмы школьного преподавателя математики, которую наш герой знал хорошо (без этого знания ни физиком, ни химиком не станешь), но делом всей жизни она для него не стала. Впрочем, возможно, причина предпочтения физики и химии заключалась в том, что эти науки «живые», то есть тесно связанные с природой, а математика представляет собой сухую абстракцию.

Знакомство с физикой пробудило интерес к химии. Можно сказать, что началась цепная реакция. Интерес был настолько велик, что Джулиус Оппенгеймер договорился с Клоком о дополнительных занятиях летом 1920 года. Пока его сверстники развлекались на последних школьных каникулах, Роберт все глубже и глубже погружался в химию с физикой. Лучшего отдыха, чем занятия наукой, для него никогда не существовало. Гениальность — это пять процентов врожденных способностей и девяносто пять процентов труда. Открытие может совершиться в один миг, но фундамент под него выстраивается годами.

Мы не расставались пять дней в неделю, — вспоминал Оппенгеймер о лучшем лете в своей жизни. — Тогда меня увлекли электролиты, и я провел несколько экспериментов по изучению проводимости… Я настолько сильно люблю химию, что, когда меня спрашивают, как можно пробудить в людях интерес к науке, я привычно отвечаю: «Познакомьте их с основами химии». Химия выгодно отличается от физики тем, что берет начало в центре природы вещества, и очень скоро перед вами раскрываются связи между окружающим вас миром и химическими законами. Свои законы существуют и в физике, но они не настолько очевидны и не так доступны пониманию.

О том, насколько велика была его любовь к химии, можно судить хотя бы по тому, что подаренный отцом на шестнадцатилетие одномачтовый шлюп Роберт назвал «Тримети» в честь триметиламина — химического вещества, которое является основным компонентом «запаха моря». Вода сама по себе никакого запаха не имеет, пахнет то, что в ней находится, а тот своеобразный аромат, который ощущается на морском побережье, создается в процессе разложения рыбы. Можно сказать, что Роберт выбрал для названия своего суденышка наиболее подходящее вещество.

Надо сказать, что Джулиус сделал сыну не хороший, а просто идеальный подарок, побудивший равнодушного к физическим упражнениям Роберта к занятиям спортом. Он быстро вошел во вкус и очень скоро плавал по заливу Грейт-Саут с видом заправского моряка. Иногда его сопровождал младший брат Фрэнк, родившийся в августе 1912 года. В детстве восьмилетняя разница в возрасте сводит все общение к встречам за обеденным столом, но у шестнадцатилетнего подростка и восьмилетнего мальчика уже могут быть общие интересы. Роберт был хорошим братом. Он уделял Фрэнку довольно много внимания, переписывался с ним во время отлучек из дома, интересовался его жизнью, тактично давал советы… Короче говоря, родство было скреплено дружбой.

Кроме Фрэнка, с Робертом плавал его единственный школьный друг Фрэнсис Фергюссон, в котором ирландская кровь смешалась с немецкой, а еврейской не было ни капли, но тем не менее он учился в Школе этической культуры (высокая репутация учебного заведения привлекала даже потомков пилигримов^[5]). Родители Роберта всячески привечали Фрэнсиса, принадлежавшего к американской культурно-политической элите. Его отец был конгрессменом. Несмотря на все старания последователей хаскалы, их интеграция в американское общество происходила со скрипом — евреи были готовы к слиянию, а вот американцы нет. Дружба с потомком пилигримов открывала перед Робертом дверь в высшее общество, но сам он в момент сближения с Фрэнсисом вряд ли думал об этом, просто тот был единственным из сверстников, с которым у Роберта обнаружились общие интересы. Старший брат Фрэнсиса, Харви, был довольно известным в свое время писателем, популярность которого скакнула вверх после того, как в 1929 году Paramount Pictures экранизировала его рассказ «Волчья песня» с Гэри Купером^[6] в главной роли. Сестра Фрэнсиса, Эрна, тоже занималась литературной деятельностью, но ее известность была меньше, поскольку она специализировалась на историко-этнографической тематике. Жили Фергюссоны в Альбукерке, куда отец Фрэнсиса переехал из Алабамы в поисках более прибыльной адвокатской практики (когда-то семья была богатой, но во время Гражданской войны дед Фрэнсиса Сэмпсон, служивший капитаном в армии конфедератов, лишился своего состояния).

В Нью-Йорк Фрэнсиса привело желание поступать в Гарвард. Школа этической культуры считалась постоянным поставщиком абитуриентов для «Оплота Истины»^[7] и обучение в ней существенно повышало шансы на поступление. В 1921 году друзья благополучно стали студентами. Роберт, ясное дело, собирался изучать химию, а Фергюссон выбрал биологию, как наиболее интересную для него и не слишком сложную науку (вообще-то он, подражая сестре и брату, собирался стать писателем).

Роберту пришлось отложить учебу на год, потому что он тяжело заболел. Считалось, что он заразился дизентерией во время летней поездки в Европу (по-видимому, родителям хотелось предъявить родне гарвардского студента, ведь в еврейской традиции образование ценится выше богатства). Болезнь протекала настолько тяжело, что с парохода домой Роберта транспортировали на носилках… Встревоженные родители уговорили его повременить с учебой до полного восстановления сил, и он не выходил из дома до весны 1922 года.

Напрашивается вопрос: что это за дизентерия с такими ужасными последствиями? Да, дизентерия — опасное заболевание, могущее привести к смертельному исходу, но если человек идет на поправку, то полностью восстанавливается примерно за месяц, максимум за два, а молодым людям бывает достаточно и двух недель. Можно с большим на то основанием предположить, что заболевание Роберта носило невротический характер. В научной литературе многократно описаны случаи расстройства функции желудочно-кишечного тракта на фоне сильных эмоциональных переживаний, а смена обстановки (школы на университет) не могла не вызвать переживаний у нашего чувствительного героя. В школе ему было не очень-то комфортно, но где гарантия того, что в университете будет лучше? Школа, по крайней мере, находилась в родном Нью-Йорке, и Роберт проводил в ней только шесть-семь часов в день, а в Гарварде придется жить в общежитии… На мысль о невротической природе заболевания наводит не только его продолжительность, но и то, что Роберт во время своего восстановления мог запереться в своей комнате и по нескольку дней не выходить из нее. Видимо, состояние его было настолько угнетенным, что родители решили отправить его к Фергюссонам.

Современный Юго-Запад стал, если так можно выразиться, чересчур современным. Но сто лет назад жителям Нью-Йорка он представлялся истинным раем. Теплый климат, чистый воздух, живописные пейзажи и свежие деревенские продукты должны были творить чудеса, да и смену обстановки нельзя было сбрасывать со счетов. Можно только представить, как надоело Роберту сидеть дома. Короче говоря, старые врачи знали, что делали, когда прописывали своим пациентам вместо пилюль и порошков путешествие. В сопровождающие выбрали его бывшего педагога Герберта Смита, который дружил не только с Робертом, но и с Фрэнсисом и был заочно знаком со всеми Фергюссонами. Оппенгеймеры были готовы оплатить Смиту пропущенный семестр, но этому воспротивилось школьное руководство, да и самому Герберту вряд ли хотелось прерывать учебный процесс. Поэтому поездка состоялась во время летних каникул, и рассказ о ней заслуживает вынесения в отдельную главу. Почему? Да потому что у Джулиуса Роберта Оппенгеймера было две любви: физика и пустыня Нью-Мексико^[8]. Давайте поговорим о Нью-Мексико, а затем перейдем к физике, ради которой наш герой изменил своей ненаглядной химии.

Примечания

5

«Отцами-пилигримами» называют первых поселенцев, прибывших в начале XVII века из Англии для создания колонии в Северной Америке. Под «потомками пилигримов» имеются в виду американцы англосаксонского происхождения.

6

Гэри (Фрэнк Джеймс) Купер (1901–1961) — знаменитый американский киноактер, сумевший пронести свою популярность от заката эры немого кинематографа до начала шестидесятых годов ХХ столетия.

7

Девиз Гарвардского университета: «Veritas» (в переводе с латыни — «истина»).

8

Вообще-то пустыня, расположенная на территории американских штатов Нью-Мексико, Техас и Аризона, называется Чиуауа, но ее нью-мексиканскую часть часто называют «пустыней Нью-Мексико». Эта пустыня хорошо известна любителям сериалов «Во все тяжкие» и «Лучше звоните Солу». Самым крупным городом штата Нью-Мексико (но не столицей) является Альбукерке. Официальное прозвище штата Нью-Мексико — «Земля очарования» (на испанском — «Tierra de Encanto»).