Неточные совпадения
Лишь в царстве будущего века, когда «Бог будет всяческая во всех» [«Да будет Бог все во всем» (1 Кор. 15:28).], станет более имманентен миру, нежели в этом веке, а потому и самая
возможность религии, в значении ее как ущербленного богосознания, упразднится, лишь тогда человеческой
свободе уже не дано будет знать или не знать Бога, верить или не верить в Него.
В царственной
свободе, предоставленной человеку, полноте его богосыновства ему предоставлено самое бытие Бога делать проблемой, философски искать Его, а следовательно, предоставлена и полная
возможность не находить и даже отвергать Его, т. е. вместе с философским благочестием заложена
возможность и философского нечестия.
В вечной природе существуют две области и заключена
возможность двух жизней: «огонь или дух», обнаруживающийся как «молния огня» на четвертой ступени, силою
свободы (опять и
свобода у Беме мыслится вне отношения к личности, имперсонали-стически, как одна из сил природы) определяет себя к божественному единству или кротости, и благодаря этому первые 4 стихии становятся или основой для царства радости, или же, устремляясь к множественности и самости, делаются жертвой адского начала, причем каждое начало по-своему индивидуализирует бытие.
Этот Бог, в
свободе Которого содержится
возможность в себе сущее Своего существа положить как противоположность, как отдельно от себя сущее и вне себя сущее, этот Бог есть полный Бог, Бог во всем всеединстве, не только в себе сущий, ибо этот был бы не свободен для себя.
Ε. Η. Трубецкого (в его «Мировоззрении В. С. Соловьева»), для которого противопоставление
свободы и природы в Боге играет тоже существенную роль, в связи с допущением неосуществленных
возможностей в
свободе Бога.
Поскольку мир бытийными корнями своими погружен в Бога, он чужд
свободы и связанных с нею разных
возможностей, случайности и неверности; но поскольку он тварен и погружен в ничто, он стоит под двусмысленным знаком категории
возможности, выбора, многообразия.
Как проявление божественных сил, мир есть сама действительность и полнота, но в тварной
свободе своей он есть еще задание, игра
возможностей, бесконечная
возможность возможностей.
Поэтому, если смотреть из прошлого и настоящего в будущее, вообще рассматривать мир во времени и из времени, он представляется как неопределенное множество разных
возможностей, из которых только одна избирается и осуществляется тварной
свободой.
В этом смысле надо понимать и принципиальную
возможность апокалипсиса, вообще обетовании и пророчеств, которая как будто противоречит
свободе с ее индетерминизмом, множественностью разных
возможностей.
Но возникает вопрос: ведь имманентно-эволюционная сторона мирового процесса предполагает тварную
свободу и, следовательно, наличность разных
возможностей, поэтому даже и ее пути недоступны предвидению.
Поэтому-то для Божества остается прозрачна и человеческая
свобода, открыто будущее, нет в нем разных
возможностей, а есть только действительность, реальные судьбы твари.
Грехопадение или, напротив, послушание воле Божией следует во всяком случае считать актом
свободы, а отнюдь не природной необходимости: в природе твари была только
возможность греха, но не было никакой к нему принудительности.
Человеческой
свободе, в силу которой человек одинаково мог и склониться к греху, и удержаться от него, дано было решить, понадобится ли действительно Голгофская жертва, но как
возможность она была предрешена в предвечном совете о сотворении человека...
Кроме того, мы должны еще считаться с различными
возможностями при наполнении объективного времени, связанными с существованием человеческой
свободы.
Это ее свойство по существу также не связано с теперешним греховным состоянием человечества, ибо и в райском своем состоянии человечество имело ту же основу бытия в творческой
свободе своей (благодаря чему и явилась
возможность грехопадения).
Искусство во всяком случае сохранит главное свое приобретение, сделанное в эпоху «секуляризации», — свою полнейшую
свободу и автономию: принося к алтарю, в ограду церковную, жертву своих вдохновений, оно отнюдь не становится гетерономным, не ограничивает себя, преднамеренно замыкаясь в области культа, но сохраняет широту своего диапазона, по крайней мере как
возможность.
Но здесь содержится справедливая мысль о
возможности для человеческой
свободы вызывать собой такую модальность бытия, которая именуется адом.
Отсюда мы можем сделать простой вывод о том, куда направятся крестьянские силы, как скоро они получат право свободно располагать своим трудом: как Маша, при первой вести о
возможности свободы, закричала, что она работать будет, хоть закабалит себя, только бы заработать свой выкуп, так точно и целая масса, после освобождения, обратится к усиленному труду, к заботам об улучшении своего положения.
Неточные совпадения
— Требует она, чтоб человек покорно признал себя слугою истории, жертвой ее, а не мечтал бы о
возможности личной
свободы, независимого творчества.
В пользу женитьбы вообще было, во-первых, то, что женитьба, кроме приятностей домашнего очага, устраняя неправильность половой жизни, давала
возможность нравственной жизни; во-вторых, и главное, то, что Нехлюдов надеялся, что семья, дети дадут смысл его теперь бессодержательной жизни. Это было за женитьбу вообще. Против же женитьбы вообще было, во-первых, общий всем немолодым холостякам страх за лишение
свободы и, во-вторых, бессознательный страх перед таинственным существом женщины.
Я не имею сейчас
возможности анализировать сложное отношение между
свободой, случаем, роком, промыслам и благодатью.
Нерешение вопроса экономического не дает
возможности реализовать
свободу.
Как только лошади были расседланы, их тотчас пустили на
свободу. Внизу, под листьями, трава была еще зеленая, и это давало
возможность пользоваться кое-каким подножным кормом.