Неточные совпадения
Основное противоречие моего мнения о социальной жизни связано с совмещением во мне двух элементов — аристократического понимания
личности,
свободы и творчества и социалистического требования утверждения достоинства каждого человека, самого последнего из людей и обеспечения его права на жизнь.
Когда уравнительная тирания оскорбляет моё понимание достоинства
личности, мою любовь к
свободе и творчеству, я восстаю против нее и готов в крайней форме выразить своё восстание.
Так изначально определились внутренние двигатели философии: примат
свободы над бытием, духа над природой, субъекта над объектом,
личности над универсально-общим, творчества над эволюцией, дуализма над монизмом, любви над законом.
Таким образом соединились в моём сознании начала, которые и в мире, и во мне самом могут находиться в антагонизме и борьбе — начало
личности и
свободы и начало жалости, сострадания и справедливости.
Начало же равенства само по себе не имеет самостоятельного значения, оно подчинено
свободе и достоинству
личности.
Для меня это всегда было столкновение любви и
свободы, независимости и творческого призвания
личности с социальным процессом, который
личность подавляет и рассматривает как средство.
Её неблагородные проявления, её посягательства на
свободу духа противоречили моему аристократическому пониманию
личности и моему культу духовной
свободы.
Личность есть активность, сопротивление, победа над тяжестью мира, торжество
свободы над рабством мира.
Личность есть субъект, а не объект среди объектов, и она вкоренена во внутреннем плане существования, т. е. в мире духовном, в мире
свободы.
Отношение между
личностью и Богом не есть каузальное отношение, оно находится вне царства детерминации, оно внутри царства
свободы.
Личность определяет себя изнутри, вне всякой объективности, и только определяемость изнутри, из
свободы и есть
личность.
Существование
личности предполагает
свободу.
Тайна
свободы есть тайна
личности.
Достоинство человека, т. е.
личности, т. е.
свободы, предполагает согласие на боль, способность пережить боль.
Отношение
личности к сверхличным ценностям может совершаться или в царстве объективации — и тогда легко порождается рабство человека, — или в царстве экзистенциальном, в трансцендировании — и тогда порождается жизнь в
свободе.
В объективации человек находится во власти детерминации, в царстве безличности, в трансцендировании человек находится в царстве
свободы, и встреча человека с тем, что его превосходит, носит личный характер, сверхличное не подавляет
личности.
Личность есть победа духа над природой,
свободы над необходимостью.
Личность связана с
свободой от детерминизма природы, она независима от механизма природы.
Личность есть
свобода и независимость человека в отношении к природе, к обществу, к государству, но она не только не есть эгоистическое самоутверждение, а как раз наоборот.
Личность не порождается родовым космическим процессом, не рождается от отца и матери, она происходит от Бога, является из другого мира; она свидетельствует о том, что человек есть точка пересечения двух миров, что в нем происходит борьба духа и природы,
свободы и необходимости, независимости и зависимости.
Личность в человеке не детерминирована наследственностью, биологической и социальной, она есть
свобода в человеке, возможность победы над детерминацией мира.
Личность есть парадокс для рациональной мысли, она парадоксально совмещает личное и сверхличное, конечное и бесконечное, пребывающее и меняющееся,
свободу и судьбу.
Свобода и независимость человеческой
личности от объектного мира и есть её богочеловечность.
Человек подвергается насильственной социализации, в то время как
личность человеческая должна быть в свободном общении, в свободной общности, в коммюнотарности, основанной на
свободе и любви.
Это и создало ложный объективный иерархизм, противоречащий достоинству и
свободе человеческой
личности.
Характер
личности, который всегда означает независимость, есть её сосредоточенность и её обретенная форма
свободы.
Свобода не должна быть декларацией прав человека, она должна быть декларацией обязанности человека, долга человека быть
личностью, проявить силу характера
личности.
Нельзя отказаться от
личности, отказаться можно от жизни и иногда должно отказаться от нее, но не от
личности, не от достоинств человека, не от
свободы, с которой связано это достоинство.
Личность не есть бытие и часть бытия,
личность есть дух, есть
свобода, есть акт.
Личность реализует своё существование и свою судьбу в противоречиях и сочетаниях конечного с бесконечным, относительного и абсолютного, единого и многого,
свободы и необходимости, внутреннего и внешнего.
Монизм есть господство «общего», отвлеченно-универсального и отрицание
личности и
свободы.
Личность,
свобода связаны с плюрализмом, вернее, вовне принимают форму плюрализма, внутри же могут означать конкретный универсализм.
Автономию человека как
личности нужно называть
свободой.
Авторитарному сознанию или авторитарному строю жизни нужно противополагать не разум, не природу и не суверенное общество, а дух, т. е.
свободу, духовное начало в человеке, образующее его
личность и независимое от объективированной природы и от объективированного логического мира.
И эта трансцендентность Бога,
свобода Бога от мировой необходимости, от всякой объектности есть источник
свободы человека, есть самая возможность существования
личности.
Поэтому только существует
свобода, существует
личность.
Познание
личности и
свободы связано с личным разумом, с волей и активностью.
Но Гегель не понимал, что объективация духа есть рабство, не понимал
личности, не понимал
свободы, которая не есть сознанная необходимость.
Непонимание
свободы есть также непонимание
личности.
Но этот универсализм есть смертельный враг
свободы человека, смертельный враг
личности.
Бытие онтологии есть натуралистически мыслимая вещь, природа, сущность, но не существо, не
личность, не дух, не
свобода.
Бог творит лишь существа, творит
личности, и творит их как задания, осуществляемые
свободой.
Бог всегда в
свободе, никогда не в необходимости, всегда в
личности, никогда не в мировом целом Бог действует не в мировом порядке, якобы оправдывающем страдания
личности, а в борьбе
личности, в борьбе
свободы против этого миропорядка.
Мы должны говорить обратное тому, что всегда говорят: божественное обнаруживается в «частях», никогда не в «целом», в индивидуальном, никогда не в общем, оно обнаруживается не в миропорядке, ничего общего с Богом не имеющем, а в восстании страдающей
личности против миропорядка, восстании
свободы против необходимости.
Но, с другой стороны, она означает порабощение человека, отрицание
личности и
свободы, признание Божества единственной действующей силой.
Бог мыслится, как природа, как всеохватывающая сила, а не как
свобода, не как
личность.
Но если природа означает противоположение
свободе, то она тем самым означает противоположение
личности, противоположение духу.
Свобода означает дух,
личность означает дух.
Основной дуализм не есть ни дуализм естественного и сверхъестественного, ни дуализм материального и психического, ни дуализм природы и цивилизации, а дуализм природы и
свободы, природы и духа, природы и
личности, объектности и субъектности.
Личность вторгается в этот круговорот природной детерминированной жизни, как сила, пришедшая из иного порядка, из царства
свободы, из царства духа.