Неточные совпадения
Личность создана Божьей идеей и
свободой человека.
Социализация этики означает тиранию общества и общественного мнения над духовной жизнью
личности и над
свободой ее нравственной оценки.
Корни человеческого существа уходят в добытийственную бездну, в бездонную, меоническую
свободу, и в борьбе за
личность, за Божью идею человек должен был вырабатывать сознание с его границами, освещать тьму, проводить через цензуру сознания подсознательные влечения и инстинкты.
Парадокс в том, что исключительное господство этики благодати в мире греховном подвергает опасности
свободу и даже существование
личности.
И чрезвычайно сложно отношение этических конфликтов к человеческой
свободе и к достоинству человеческой
личности.
Иногда враждебна
свободе и
личности этика закона, иногда же враждебна этика благодати.
Сама благодать не может быть враждебна
свободе и
личности, она дает
свободу, преображает и укрепляет
личность.
Но то, как отражается в человеческом мире благодать и как она искажается в нем, может быть враждебно и
свободе и
личности.
И от того и от другого процесса
свобода насилуется и
личность страдает.
Через
свободу своей совести
личность связана с соборным духом, а не через общественное принуждение и общественный авторитет.
И во имя
личности и ее первородной
свободы нужно будет бороться с этой совершенной социализацией.
Условная ложь социально организованных группировок (к ним я причисляю и идеологические направления и школы) лишает
личность свободы нравственного восприятия и нравственного суждения.
Нравственное суждение совершает не
личность, в
свободе стоящая перед Богом, а семья, класс, партия, национальность, вероисповедание и т. п.
Но внешне можно насиловать
свободу совести, отрицать право
свободы совести как субъективное право
личности, социально не признавать ее, и потому возможна и неизбежна борьба за
свободу совести.
Это есть также вопрос об отношении государства к
свободе, государства к человеческой
личности.
Государство по своему происхождению, сущности и цели совсем не дышит и не движется ни пафосом
свободы, ни пафосом добра, ни пафосом человеческой
личности, хотя оно имеет отношение и к
свободе, и к добру, и к
личности.
Властолюбие и тиранство, неуважение к человеческой
личности и
свободе может проявляться в государстве демократическом в той же степени, как и в государстве монархическом, а в государстве коммунистическом оно достигает высочайшей степени.
Единственный принцип в государстве, который связан с абсолютной правдой, есть принцип субъективных прав человеческой
личности,
свободы духа,
свободы совести,
свободы мысли и слова, который и монархия, и демократия, и все формы государства имеют тенденцию нарушать.
Наиболее враждебны и опасны для
свободы человеческой
личности, для
свободы духа все монистические формы государств, от монархических до социалистических, и наименьшее зло представляют формы смешанные и плюралистические, менее склонные к тирании.
Этически нужно стремиться к такому строю жизни, в котором принцип личный, общественный и государственный взаимодействуют и ограничивают друг друга, давая
личности максимальную
свободу творческой духовной жизни.
Государственная и социальная жизнь христиан основывалась не на любви, братстве и
свободе духа, а на равнодушии, вражде, на отрицании достоинства человеческой
личности, на несправедливости, насилии и принуждении.
Революционная стихия отрицает ценность
личности, ценность
свободы, ценность творчества, отрицает все духовные ценности.
Роковое и греховное в старом государстве и роковое и греховное в коррелятивной ему революции одинаково враждебны
свободе духа, одинаково сталкиваются с бесконечной ценностью
личности, и столкновение это есть трагизм, непреодолимый в пределах греховного мира.
Все утопии совершенного социального и государственного строя еще в большей степени отрицают ценность
свободы и ценность
личности, чем несовершенный государственный и социальный строй.
Его аристократический, идеалистический коммунизм есть совершенная тирания, отрицание всякой
свободы и ценности
личности.
Даже анархическая утопия ведет к отрицанию
личности и
свободы.
Так называемый индивидуализм, свойственный буржуазно-капиталистическому обществу, связанный с экономической
свободой и неограниченной частной собственностью, ничего общего с
личностью не имеет и враждебен ей.
Социальный индивидуализм в такой же мере видит в
личности, наделенной экономической
свободой и неограниченным правом собственности, орудие общества, общественной силы и общественного процветания, как и социальный коммунизм, который имеет преимущество искреннего отрицания
личности во имя социального коллектива.
Труд как проклятие, как добывание хлеба насущного в поте лица есть основная причина образования в мире социальной обыденности, подавляющей
личность и лишающей ее
свободы и оригинальности нравственных суждений.
Но он может переживаться
личностью как искупление, он может переживаться в духовной
свободе, и тогда падает на него иной свет.
И эта духовная
свобода всегда открыта для
личности, и ее не может лишить никакая социальная обыденность.
Но
личность как свободный дух переживает труд как свою личную судьбу, как
свободу, принявшую на себя бремя греховного мира.
Но достижение большей
свободы и радостности труда означает не большую социализацию
личности в ее труде, а большую ее индивидуализацию.
Но это значит, что
личность осуществляет
свободу своего духа, определяется в своих суждениях и делах оригинально, т. е. сообразно своим источникам, а не гнетом социальной обыденности.
И потому борьба против капитализма за освобождение труда и трудящихся совсем не должна означать борьбу за окончательную социализацию
личности и обобществление всей ее жизни, ибо это было бы отрицанием
личности и
свободы духа.
Личность онтологически социальна, и та частичная десоциализация ее, которая есть освобождение от гнета социальной обыденности, есть путь осуществления ее космического и социального призвания из
свободы духа.
Отсюда вытекают субъективные права человеческой
личности —
свобода совести,
свобода мысли,
свобода творчества, достоинство всякого человека как свободного духа, как образа и подобия Божьего.
Это есть окончательная власть социальной обыденности над
личностью, лишающая ее
свободы духовной жизни,
свободы совести и мысли.
Но эти экономические ценности должны быть соподчинены иерархически более высоким ценностям, и прежде всего ценности человеческой
личности и ее
свободе.
Зло должно и социально преодолеваться, но непременно с сохранением ценности
личности и духовной
свободы.
Но беда в том, что сами социалисты в большинстве случаев ценности
свободы,
личности и духа не признают.
Буржуазность есть утеря оригинальности и
свободы духа, утеря
личности под давлением социальной обыденности, под требованием большего числа.
Очень легко отрицать ад, отрицая
личность и
свободу.
Идея ада онтологически связана со
свободой и
личностью, а не со справедливостью и воздаянием.