Неточные совпадения
Идея свободы всегда была основной для моего
религиозного мироощущения и миросозерцания, и в этой первичной интуиции свободы я встретился с Достоевским как своей духовной родиной.
Нельзя отождествлять великий католический мир, необыкновенно богатый и многообразный, с соблазнами и уклонами папской теократической
идеи: в нем были св. Франциск и великие святые и мистики, была сложная
религиозная мысль, была подлинная христианская жизнь.
Можно ли нравственно принять гармонию, купленную такой ценой, мирится ли нравственная и
религиозная совесть с
идеей прогресса?
Это приводит нас к
идее религиозного мессианизма, с которым связаны положительные религиозно-общественные
идеи Достоевского, к русскому
религиозному народничеству.
Так саморазложилась у нас
идея религиозного народничества, которому ход русской истории наносит страшные удары.
Идея авторитета в
религиозной жизни противоположна тайне Голгофы, тайне Распятия, она хочет Распятие превратить в принуждающую силу этого мира.
Достоевский был провозвестником своеобразной православно-русской теократической
идеи,
религиозного света с Востока.
Идея религиозной соборности у русских нередко бывала ложной идеализацией русского народа, идеализацией народного коллектива как носителя духа.
Католики, напротив, начинают религией и хотят преподавать ее сразу, со всею ее чистотою и бескорыстным поклонением, тогда как у китайцев не было до сих пор ничего, похожего на
религиозную идею.
Мировая социальная катастрофа, наступление социалистического рая — все это вывернутая наизнанку
религиозная идея конца истории, начало уже сверхисторического.
Неточные совпадения
— «Западный буржуа беднее русского интеллигента нравственными
идеями, но зато его
идеи во многом превышают его эмоциональный строй, а главное — он живет сравнительно цельной духовной жизнью». Ну, это уже какая-то поповщинка! «Свойства русского национального духа указуют на то, что мы призваны творить в области
религиозной философии». Вот те раз! Это уже — слепота. Должно быть, Бердяев придумал.
Даже с практической стороны он не видит препятствия; необходимо отправиться в Среднюю Азию, эту колыбель
религиозных движений, очистить себя долгим искусом, чтобы окончательно отрешиться от отягощающих наше тело чисто плотских помыслов, и тогда вполне возможно подняться до созерцания абсолютной
идеи, управляющей нашим духовным миром.
Идея демократии была осознана и формулирована в такую историческую эпоху, когда
религиозное и философское сознание передовых слоев европейского человечества было выброшено на поверхность и оторвано от глубины, от духовных истоков человека.
В следующей главе будет речь о глубоком различии между
идеей религиозной соборности и социалистической
идеей коллективизма.
Ясно, что духовный базис славянской
идеи должен быть шире и вмещать в себя несколько
религиозных типов.