Неточные совпадения
Через два часа я
был на биваке. Товарищи не беспокоились за меня,
думая, что я заночевал где-нибудь в фанзе у китайцев. Напившись чаю, я лег на свое место и уснул крепким сном.
Если бы утка не взлетела в воздух, можно
было бы
подумать, что пуля ударила именно в нее.
Сначала его никто не слушал, потом притих один спорщик, за ним другой, третий, и скоро на таборе совсем стало тихо. Дерсу
пел что-то печальное, точно он вспомнил родное прошлое и жаловался на судьбу. Песнь его
была монотонная, но в ней
было что-то такое, что затрагивало самые чувствительные струны души и будило хорошие чувства. Я присел на камень и слушал его грустную песню. «Поселись там, где
поют; кто
поет, тот худо не
думает», — вспомнилась мне старинная швейцарская пословица.
— Это ханяла [Тень, душа.], — ответил Дерсу. — Моя
думай, это
была жена. Теперь она все получила. Наша можно в фанзу ходи.
О сне нечего
было и
думать.
Вдруг раздались крики. Опасность появилась с той стороны, откуда мы ее вовсе не ожидали. По ущелью, при устье которого мы расположились, шла вода. На наше счастье, одна сторона распадка
была глубже. Вода устремилась туда и очень скоро промыла глубокую рытвину. Мы с Чжан Бао защищали огонь от дождя, а Дерсу и стрелки боролись с водой. Никто не
думал о том, чтобы обсушиться, — хорошо, если удавалось согреться.
Переправляться через Билимбе, пока не спадет вода, нечего
было и
думать. Нет худа без добра. Мы все нуждались в отдыхе; у мулов
был измученный вид; надо
было починить одежду и обувь, справить седла, почистить ружья. Кроме того, у нас начали иссякать запасы продовольствия.
Скоро проснулись остальные люди и принялись рассуждать о том, что предвещает эта небесная странница. Решили, что Земля обязана ей своим недавним наводнением, а Чжан Бао сказал, что в той стороне, куда направляется комета,
будет война. Видя, что Дерсу ничего не говорит, я спросил его, что
думает он об этом явлении.
Я
думал, что на другой день, 26 августа,
будет непогода. Но опасения мои оказались напрасными. Наутро небо очистилось, и день
был совершенно ясный.
Наконец, покончив свою работу, я закрыл тетрадь и хотел
было лечь спать, но вспомнил про старика и вышел из фанзы. На месте костра осталось только несколько угольков. Ветер рвал их и разносил по земле искры. А китаец сидел на пне так же, как и час назад, и напряженно о чем-то
думал.
Сначала я
думал, что это кочки, но уже по лицам своих спутников понял, что это
было что-то посерьезнее простых кочек.
Камни, покрывающие вершину Шайтана,
были так плотно уложены, что можно
подумать, будто их кто-нибудь нарочно утрамбовывал и пригонял друг к другу.
Вдруг впереди показался какой-то просвет. Я
думал, что это море. Но большое разочарование ждало нас, когда мы подошли поближе. Весь лес лежал на земле. Он
был повален бурей в прошлом году. Это
была та самая пурга, которая захватила нас 20, 21 и 22 октября при перевале через Сихотэ-Алинь. Очевидно, центр тайфуна прошел именно здесь.
Чем выше мы поднимались, тем больше
было снегу. Увидя вверху просвет, я обрадовался,
думая, что вершина недалеко, но радость оказалась преждевременной: то
были кедровые стланцы. Хорошо, что они не занимали большого пространства. Пробравшись сквозь них, мы ступили на гольцы, лишенные всякой растительности. Я посмотрел на барометр — стрелка показывала 760 м.
Тогда я спросил его, почему он
думает, что вор
был именно китаец. Удэгеец ответил, что человек, укравший соболя,
был одет в китайскую обувь и в левом каблуке у него не хватает одного гвоздя [Китайская обувь (улы) имеет на пятках по два гвоздя с большими плоскими шляпками.].
Это
было для нас непоправимым несчастьем. В лодке находилось все наше имущество: теплая одежда, обувь и запасы продовольствия. При себе мы имели только то, что могли нести: легкую осеннюю одежду, по одной паре унтов, одеяла, полотнища палаток, ружья, патроны и весьма ограниченный запас продовольствия. Я знал, что к северу, на реке Един, еще живут удэгейцы, но до них
было так далеко и они
были так бедны, что рассчитывать на приют у них всего отряда нечего
было и
думать.
С утра погода стояла хмурая; небо
было: туман или тучи. Один раз сквозь них прорвался
было солнечный луч, скользнул по воде, словно прожектором, осветил сопку на берегу и скрылся опять в облаках. Вслед за тем пошел мелкий снег. Опасаясь пурги, я хотел
было остаться дома, но просвет на западе и движение туч к юго-востоку служили гарантией, что погода разгуляется. Дерсу тоже так
думал, и мы бодро пошли вперед. Часа через 2 снег перестал идти, мгла рассеялась, и день выдался на славу — теплый и тихий.
Я
думал, что он хочет оправдаться передо мною и доказать, что его промах по кабарге
был случайным.
Он никогда не
думал о том, что глаза могут ему изменить и купить их нельзя
будет уже ни за какие деньги.
За каждым изгибом реки я
думал, что увижу юрты, но поворот следовал за поворотом, мыс за мысом, а стойбища нигде не
было видно. Так прошли мы еще 8 км. Вдруг меня надоумило спросить проводника, сколько верст еще осталось до Бей-си-лаза-датани.
Только к шести с половиной часам мы окончили бивачные работы и сильно устали. Когда вспыхнул огонь, на биваке стало сразу уютнее. Теперь можно
было переобуться, обсушиться и
подумать об ужине. Через полчаса мы
пили чай и толковали о погоде.
Я
подумал было, что он говорит про удэгейцев, и мысленно удивился, как ночью они ходят по тайге на лыжах. Но вспомнил, что Дерсу «людьми» называл не одних только людей, и сразу все понял: кабанов преследовал тигр. Значит, хищник
был где-то поблизости от нас.
Я предложил Дерсу оставить вещи в таборе и пойти по тигриному следу. Я
думал, что он откажется, и
был удивлен, узнав, что Дерсу согласен отнять у тигра задавленную собаку.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (
Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает
есть.)Я
думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Я даже
думаю (берет его под руку и отводит в сторону),я даже
думаю, не
было ли на меня какого-нибудь доноса.
Анна Андреевна. Ты, Антоша, всегда готов обещать. Во-первых, тебе не
будет времени
думать об этом. И как можно и с какой стати себя обременять этакими обещаниями?
Городничий. И не рад, что
напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не
быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше
думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Вы, может
быть,
думаете, что я только переписываю; нет, начальник отделения со мной на дружеской ноге.