Неточные совпадения
В хозяйственной части тоже пришлось кое-что изменить. Например, мы совершенно отказались от медных чайников. Они тяжелы, требуют постоянной полуды, у них часто отпаиваются носки. Несравненно лучше простые алюминиевые котелки разного диаметра. Они прочны, дешевы, легки и при переноске вкладываются один
в другой. Для ловли рыбы
в реках мы захватили с
собой маленький бредень.
От села Осиновки Захаров поехал на почтовых лошадях, заглядывая
в каждую фанзу и расспрашивая встречных, не видел ли кто-нибудь старика гольда из рода Узала. Немного не доезжая урочища Анучино,
в фанзочке на краю дороги он застал какого-то гольда-охотника, который увязывал котомку и разговаривал сам с
собою. На вопрос, не знает ли он гольда Дерсу Узала, охотник отвечал...
Гольд рассказывал мне о том, как
в верховьях реки Санда-Ваку зимой он поймал двух соболей, которых выменял у китайцев на одеяло, топор, котелок и чайник, а на оставшиеся деньги купил китайской дрели, из которой сшил
себе новую палатку.
Наконец стало светать. Вспыхнувшую было на востоке зарю тотчас опять заволокло тучами. Теперь уже все было видно: тропу, кусты, камни, берег залива, чью-то опрокинутую вверх дном лодку. Под нею спал китаец. Я разбудил его и попросил подвезти нас к миноносцу. На судах еще кое-где горели огни. У трапа меня встретил вахтенный начальник. Я извинился за беспокойство, затем пошел к
себе в каюту, разделся и лег
в постель.
Ночевка
в лесу без огня
в прошлом году на реке Арзамасовке не послужила мне уроком: я опять не захватил с
собой спичек.
Если я хочу представить
себе девственную тайгу, то каждый раз мысленно переношусь
в долину Синанцы. Кроме обычных ясеня, березы Эрмана и ольхи, здесь произрастали: аянская ель — представительница охотской флоры, клен с красными ветвями, имеющий листву, как у неклена, затем черемуха Маака с желтой берестой, как у березы, и с ветвями, пригнутыми к земле, над чем немало потрудились и медведи, и, наконец,
в изобилии по берегам реки ивняки, у которых молодые побеги имеют красновато-сизый оттенок.
Вверху ветви деревьев переплелись между
собой так, что совершенно скрыли небо. Особенно поражали своими размерами тополь и кедр. Сорокалетний молодняк, растущий под их покровом, казался жалкой порослью. Сирень, обычно растущая
в виде кустарника, здесь имела вид дерева
в пять саженей высотой и два фута
в обхвате. Старый колодник, богато украшенный мхами, имел весьма декоративный вид и вполне гармонировал с окружающей его богатой растительностью.
На этом протяжении
в Синанцу впадают следующие горные речки: Пярл-гоу и Изимлу — справа; Лаза-гоу и Хунголя-гоу [Пянь-эр-гоу — покатая долина. Лаза-гоу — скалистая долина. Хуан-га-лян-гоу — долина красного гаоляна.] — слева. Сама по
себе река немноговодна, но бурелом, сложенный
в большие груды, указывает на то, что во время дождей вода поднимается настолько высоко, что деревья по ней свободно переносятся с одного места на другое.
Выбрав один из них, мы стали взбираться на хребет. По наблюдениям Дерсу, дождь должен быть затяжным. Тучи низко ползли над землей и наполовину окутывали горы. Следовательно, на вершине хребта мы увидели бы только то, что было
в непосредственной от нас близости. К тому же взятые с
собой запасы продовольствия подходили к концу. Это принудило нас на другой день спуститься
в долину.
Захватив с
собой винтовку, он отправился
в фанзу горбатого тазы и разжег
в ней огонь, как будто все обитатели ее были дома.
Уткнув
себе в грудь небольшую палочку, он строгал ее и тихо пел какую-то песню.
В полдень погода не изменилась. Ее можно было бы описать
в двух словах: туман и дождь. Мы опять просидели весь день
в палатках. Я перечитывал свои дневники, а стрелки спали и пили чай. К вечеру поднялся сильный ветер. Царствовавшая дотоле тишина
в природе вдруг нарушилась. Застывший воздух пришел
в движение и одним могучим порывом сбросил с
себя апатию.
Дальнейшее путешествие наше до реки Санхобе прошло без всяких приключений. К бухте Терней мы прибыли
в 4 часа дня, а через час прибыли и охотники за пчелами и принесли с
собой 9 кг хорошего сотового меда. Вечером казаки ловили рыбу
в реке. Кроме горбуши,
в неводок попалось несколько гольянов, мясо которых имело горьковатый привкус.
Они приняли мулов от людей, помогли нам раздеться и пригласили к
себе в жилище.
Что-то больно ударило меня
в лицо, и
в то же время я почувствовал посторонний предмет у
себя на шее.
Тут же можно было видеть серебристо-белые пушки ломоноса с мелкими листьями на длинных черешках, отходящих
в сторону от стебля; крупный раскидистый гречишник, обладающий изумительной способностью приспосабливаться и процветать во всякой обстановке, изменяя иногда свой внешний вид до неузнаваемости; особый вид астры, растущей всегда быстро, и высокую веронику, выдающую
себя большим ростом и соцветием из белых колосовидных кистей.
Чжан Бао советовал вернуться назад, на Билимбе, и постараться дойти до зверовых фанз. Совет его был весьма резонным, и потому мы
в тот же день пошли обратно. Еще утром на перевале красовалось облако тумана. Теперь вместо него через хребет ползли тяжелые тучи. Дерсу и Чжан Бао шли впереди. Они часто поглядывали на небо и о чем-то говорили между
собой. По опыту я знал, что Дерсу редко ошибается, и если он беспокоится, то, значит, тому есть серьезные основания.
Я спешно оделся и вышел наружу.
В природе творилось что-то невероятное. И дождь, и туман, и тучи — все это перемешалось между
собой. Огромные кедры качались из стороны
в сторону, сердито шумели и словно жаловались на свою судьбу.
Около полудня Дерсу и Чжан Бао, поговорив о чем-то между
собою, пошли
в лес.
Подмытые
в корнях лесные великаны падали
в реку, увлекая за
собой глыбы земли и растущий на ней молодняк.
Со временем морским прибоем заметало старое русло; тогда река проложила
себе выход
в море около горы Железняк.
Чем ближе подходил человек, тем больше прятался тигр; он совсем сжался
в комок. Не замечая опасности, Дерсу толкнул собаку ногой, но
в это время выскочил тигр. Сделав большой прыжок
в сторону, он начал бить
себя хвостом и яростно реветь.
Мул, которого взяли с
собой Аринин и Сабитов, оказался с ленцой, вследствие чего стрелки постоянно от нас отставали. Из-за этого мы с Дерсу должны были часто останавливаться и поджидать их. На одном из привалов мы условились с ними, что
в тех местах, где тропы будут разделяться, мы будем ставить сигналы. Они укажут им направление, которого надо держаться. Стрелки остались поправлять седловку, а мы пошли дальше.
Я взял
себя в руки и остался на месте.
Для большей устойчивости люди надевают на
себя котомки и даже накладывают
в них камней.
В это время палкой я сбил у
себя с головы фуражку; о ней некогда было думать.
Походная острога удэгейцев имеет вид маленького гарпуна с ремнем. Носится она у пояса и надевается на древко
в минуту необходимости. Обыкновенно рыбу бьют с берега. Для этого к ней надо осторожно подкрасться. После удара наконечник соскакивает с древка, и рыба увлекает его с
собою, но так как он привязан к ремню, то и рыба оказывается привязанною.
Осмотревшись кругом, я заметил, что все вещи, которые еще вчера валялись около фанзы
в беспорядке, теперь были прибраны и сложены под навес. Около огня сидели Чжан Бао, Дерсу и Чан Лин и о чем-то тихонько говорили между
собою.
А так как кости тоже носили на
себе следы огня, то, очевидно,
в то время, когда шел огонь по лесу, трупы были уже скелетами.
Посоветовавшись между
собой, мы решили попытаться переправиться через реку на плоту и только
в случае неудачи идти к верховьям Илимо и по ней к устью Такемы.
Утром 25 сентября мы распрощались с Такемой и пошли далее на север. Я звал Чан Лина с
собой, но он отказался. Приближалось время соболевания; ему надо было приготовить сетку, инструменты и вообще собраться на охоту на всю зиму. Я подарил ему маленькую берданку, и мы расстались друзьями [
В 1925 году Чан Лин трагически погиб там же, на реке Такеме,
в местности Илимо.].
Как и надо было ожидать, наше появление вызвало беспокойство среди корейцев.
В фанзе было свободно, и потому мы разместились на одном из канов. Дерсу сделал вид, что не понимает их языка, и внимательно стал прислушиваться к тому, что они говорили между
собою.
Груз падает
в воду и увлекает за
собой дорогого хищника.
Дерсу недолюбливал корейцев и, несмотря на то что на дворе было холодно и ветрено, отказался ночевать
в фанзе. Он устроил
себе бивак на берегу моря, под защитой террасы.
Вечером, после ужина, я пошел посмотреть, что он делает. Дерсу сидел, поджав под
себя ноги, и курил трубку. Мне показалось у него так уютно, что я не мог отказать
себе в удовольствии погреться у огня и поговорить с ним за кружкой чая.
Об этих Дыроватых камнях у туземцев есть такое сказание. Одни люди жили на реке Нахтоху, а другие — на реке Шооми. Последние взяли
себе жен с реки Нахтоху, но, согласно обычаю, сами им
в обмен дочерей своих не дали. Нахтохуские удэгейцы отправились на Шооми и, воспользовавшись отсутствием мужчин, силой забрали столько девушек, сколько им было нужно.
Он хотел было оглянуться, но
в это мгновение совсем рядом с
собой увидел тигра.
После ужина я и стрелок Фокин улеглись спать, а гольд и Чжан Бао устроились
в стороне. Они взяли на
себя заботу об огне.
Дерсу был безусловно прав. Обычай «ссаживать» ворон с деревьев — жестокая забава охотников. Стрельбой по воронам забавляются иногда даже образованные люди. Стреляют так же, как
в бутылку, только потому, что черная ворона представляет
собой хорошую цель.
Представьте
себе узкий коридор, верхние края которого немного загнуты внутрь так, что вода идет как бы
в трубе.
В среднем течении Кулумбе очень извилиста. Она все время жмется к утесам и у подножия их образует глубокие ямы. Во многих местах русло ее завалено камнями и занесено буреломом. Можно представить
себе, что здесь делается во время наводнений! Один раз я, другой раз Дерсу оборвались
в ямы и вымокли как следует.
Я шел как пьяный. Дерсу тоже перемогал
себя и еле-еле волочил ноги. Заметив впереди, с левой стороны, высокие утесы, мы заблаговременно перешли на правый берег реки. Здесь Кулумбе сразу разбилась на 8 рукавов. Это
в значительной степени облегчило нашу переправу. Дерсу всячески старался меня подбодрить. Иногда он принимался шутить, но по его лицу я видел, что он тоже страдает.
Столь раннее появление этой северной гостьи можно объяснить тем, что
в горах Зауссурийского края после лесных пожаров выросло много березняков, где она и находит для
себя обильный корм.
Удэгейцы на реке Кусун сами огородничеством не занимаются, а нанимают для этого китайцев. Одеваются они наполовину по-китайски, наполовину по-своему, говорят по-китайски и только
в том случае, если хотят посекретничать между
собой, говорят на родном языке. Женские костюмы отличаются пестротой вышивок, а на груди, подоле и рукавах украшаются еще светлыми пуговицами, мелкими раковинами, бубенчиками и разными медными побрякушками, отчего всякое движение обладательниц их сопровождается шелестящим звоном.
Утром был довольно сильный мороз (–10°С), но с восходом солнца температура стала повышаться и к часу дня достигла +3°С. Осень на берегу моря именно тем и отличается, что днем настолько тепло, что смело можно идти
в одних рубашках, к вечеру приходится надевать фуфайки, а ночью — завертываться
в меховые одеяла. Поэтому я распорядился всю теплую одежду отправить морем на лодке, а с
собой мы несли только запас продовольствия и оружие. Хей-ба-тоу с лодкой должен был прийти к устью реки Тахобе и там нас ожидать.
28-го числа день был такой же пасмурный, как и накануне. Ручьи еще шумели
в горах, но и они уже начали испытывать на
себе заморозки. По воде всюду плыла шуга, появились забереги, кое-где стал образовываться донный лед.
Как ни старался я укрыться плотнее, ничего не помогало: холодный воздух находил
себе лазейку и сквозил то
в плечо, то
в ноги.
На другое утро мы все поднялись очень рано. Взятые с
собой запасы продовольствия подходили к концу, и потому надо было торопиться. Наш утренний завтрак состоял из жареной белки, остатков лепешки, испеченной
в золе, и кружки горячего чая.
Здесь среди кустарниковой растительности еще можно видеть кое-каких представителей маньчжурской флоры, например: лещину, у которой обертка орехов вытянута
в длинную трубку и густо усажена колючими волосками; красноветвистый шиповник с сильно удлиненными плодами, сохраняющимися на ветках его чуть ли не всю зиму; калину, дающую
в изобилии сочные светло-красные плоды; из касатниковых — вьющуюся диоскорею, мужские и женские экземпляры которой разнятся между
собой; актинидию, образующую густые заросли по подлесью, и лимонник с гроздьями красных ягод, от которых во рту остается легкий ожог, как от перца.
В топографическом и геологическом отношении вся местность между двумя упомянутыми реками представляет
собой обширный лавовый покров. Теперь это невысокие холмы, изрезанные большими оврагами. Когда-то тут был хороший лес. Ныне от него остались только пни и редкие сухостои. По оврагам, о которых я упомянул,
в море текут ручьи Цалла, Анкуга, Лолобинга, Тахалун, Калама и Кумолун.