Неточные совпадения
— Ах, Саша, хоть бы у тебя слух был,
а то и слуха
нет! — несправедливо упрекала она сына и, чувствуя несправедливость, еще увеличивала ее: — Смотри, как играет Линочка.
Проснулась Елена Петровна и видит, что это был сон и что она у себя на постели,
а в светлеющее окно машут ветви, нагоняют
тьму. В беспокойстве, однако, поднялась и действительно пошла к Саше, но от двери уже услыхала его тихое дыхание и вернулась.
А во все окна, мимо которых она проходила, босая, машут ветви и словно нагоняют
тьму! «
Нет, в городе лучше», — подумала про свой дом Елена Петровна.
И как приятно, что
нет усов и не скоро будут: так противны мальчишки с усами, вроде
того гимназиста, кажется, Кузьмичева, Сашиного товарища, который ростом всего в аршин,
а усы как у французского капрала! Пусть бы и всегда не было усов,
а только эта жаркая смуглота над губами, чуть-чуть погуще, чем на остальном лице.
— Боже ты мой! — гудел он взволнованно и мрачно, подавляя Сашу и несуразной фигурой своей, истово шагающей на четырех шагах, и выражением какого-то доподлинного давнишнего горя. — Боже ты мой, да как же могу я этому поверить! Что не рисует да языком не треплет, так у него и талантов
нет. Того-этого, — вздор, милостивый государь, преподлейший вздор! Талант у него в каждой черте выражен, даже смотреть больно,
а он: «
Нет, это сестра!
Нет, мамаша!» Ну и мамаша, ну и сестра, ну и вздор, преподлейший вздор!
— Эй, юноша, того-этого, не баламуть! Раз имеешь личное,
то живи по закону,
а недоволен, так жди нового! Убийство, скажу тебе по опыту, дело страшное, и только
тот имеет на него право, у кого
нет личного. Только
тот, того-этого, и выдержать его может. Ежели ты не чист, как агнец, так отступись, юноша! По человечеству, того-этого, прошу!
—
Нет, —
а выражение?.. Ну да что, Василий Васильевич: видно, вам никогда не приходилось разговаривать с матерью,
а то знали бы, что мать не переслушаешь. Ого, уже час,
а Сашенька еще не спит. Учится, — улыбнулась она, — как он не скрытничает,
а знаю я, до чего ему хочется в университет!
А знаю, что было оно, что это не сон мне представился;
нет, скорее вроде
того, как крикнуть или выстрелить над сонным человеком: он и выстрела не слыхал,
а проснулся весь в страхе или в слезах.
—
Нет, не мистика! — уже серьезно и даже строго сказал Саша, и почувствовал в темноте Колесников его нахмурившееся, вдруг похолодевшее лицо. — Если это мистика,
то как же объяснить, что в детстве я был жесток? Этому трудно поверить, и этого не знает никто, даже мама, даже Лина, но я был жесток даже до зверства. Прятался, но не от стыда,
а чтобы не помешали, и еще потому, что с глазу на глаз было приятнее, и уж никто не отнимет: он да я!
«Да и потом нужно долго, — мысленно закончил Колесников, —
нет, плохой ты атаман, ведешь без дороги,
а сам,
того гляди, в истерику… с другой же стороны, и хорошо, что так начал, сразу в омут». Но оказалось, что Саша вел верно, и уже через пять минут засветлела опушка, и испуганный голос окликнул...
—
Нет, погоди, что я на базаре-то слыхал! Будто раскапывали это кладбище, что под горой, так что ж ты думаешь? — все покойники окарач стоят, на четвереньках, как медведи. И какие барины, так
те в мундирах,
а какие мужики и мещане, так
те совсем голые, в чем мать родила, так голой задницей в небо и уставились. Ей-Богу, правда, провалиться мне на этом месте. Смехота!
— Ты барин, генеральский сын,
а и
то у тебя совести
нет,
а откуда ж у меня? Мне совесть-то, может, дороже, чем попу,
а где ее взять, какая она из себя? Бывало, подумаю: «Эх, Васька, ну и бессовестный же ты человек!»
А потом погляжу на людей, и даже смешно станет, рот кривит. Все сволочь, Сашка, и ты, и я. За что вчера ты Поликарпа убил? Бабьей… пожалел,
а человека не пожалел? Эх, Сашенька, генеральский ты сынок, был ты белоручкой,
а стал ты резником, мясник как есть.
А все хитришь… сволочь!
Радовало все: и
то, что не идут по делу и не уходят от погони,
а как бы гуляют свободно; и
то, что
нет посторонних, одни в дружбе и доверии и не чувствуют платья, как голые.
И если раньше что-то разбиралось, одного жгли,
а другого
нет, держали какой-то свой порядок, намекающий на справедливость,
то теперь в ярости обманутых надежд палили все без разбора, без вины и невинности; подняться к небу и взглянуть — словно сотни и тысячи костров огромных раскинулись по темному лону русской земли.
— Чего ж не жечь, когда само горит… Эх, и сапожки хороши у разбойничка, то-то бы погреться.
А то, пляши не пляши,
нет тебе настоящего ходу.
Неточные совпадения
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь.
То есть, не
то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что лет уже по семи лежит в бочке, что у меня сиделец не будет есть,
а он целую горсть туда запустит. Именины его бывают на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь, ни в чем не нуждается;
нет, ему еще подавай: говорит, и на Онуфрия его именины. Что делать? и на Онуфрия несешь.
Городничий. В других городах, осмелюсь доложить вам, градоправители и чиновники больше заботятся о своей,
то есть, пользе.
А здесь, можно сказать,
нет другого помышления, кроме
того, чтобы благочинием и бдительностью заслужить внимание начальства.
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих пор стучит. Здесь, как я вижу, можно с приятностию проводить время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца,
а не
то чтобы из интереса.
А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что еще можно бы…
Нет, я не знаю,
а мне, право, нравится такая жизнь.
Аммос Федорович.
Нет, я вам скажу, вы не
того… вы не… Начальство имеет тонкие виды: даром что далеко,
а оно себе мотает на ус.
Потом свою вахлацкую, // Родную, хором грянули, // Протяжную, печальную, // Иных покамест
нет. // Не диво ли? широкая // Сторонка Русь крещеная, // Народу в ней
тьма тём, //
А ни в одной-то душеньке // Спокон веков до нашего // Не загорелась песенка // Веселая и ясная, // Как вёдреный денек. // Не дивно ли? не страшно ли? // О время, время новое! // Ты тоже в песне скажешься, // Но как?.. Душа народная! // Воссмейся ж наконец!