Возможностью
читать воспоминания наших соотечественников о 1812 годе мы обязаны тем немногим подвижникам-исследователям, которые посвятили свою жизнь изучению славной истории нашей страны.
Кстати, как-то я
читал воспоминания офицера наполеоновской армии, занимавшего весьма незначительное положение.
Смотрю видеозаписи его интервью,
читаю воспоминания учеников и коллег.
Страшно
читать воспоминания о последних годах и того и другого.
Чтобы понимать «медленного» ребёнка, нужно либо
читать воспоминания, либо вспоминать себя, если вы тоже были «медленным», и воссоздавать в себе детские ощущения.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: марксистско-ленинский — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Когда
читаешь воспоминания членов царской свиты о событиях февраля 1917 года, то невольно поражаешься какой-то их беспомощности и обречённости.
Ведь было бы неимоверной скукотищей
читать воспоминания человека о том, какой он сварил суп или как он пытался (скорее всего безуспешно) найти в ящике пару носков одного цвета.
Я
читал воспоминания участников войны.
Казалось бы, наши знания о подвигах и повседневной жизни ленинградцев в 1941–1944 годах мало что могут прибавить к уже известному, однако,
читая воспоминания универсантов, понимаешь, что каждый из них пережил «свою» блокаду.
Впервые
читаю воспоминания о войне детскими глазами.
Если начнёшь
читать воспоминания о реальной практике управления, понимаешь, что это была не командная экономика, а полный хаос, в котором всё кому ни лень направо-налево занимались микроменджментом.
Впрочем, тем, кто интересуется этим сражением, лучше
читать воспоминания генералов.
Мне пришлось
читать воспоминания очевидцев о том, как бандиты в 1945—46 гг. терроризировали села одесского района.
Я с интересом
читаю воспоминания ветеранов войны и прочёл их много.
Колдуны очень хорошо умеют
читать воспоминания.
Находила разные интересные факты про жизнь и творчество их создателей, «зависая» часами в архивах и библиотечных запасниках,
читая воспоминания современников, разглядывая атласы художников, слушая аудиозаписи лекторов-искусствоведов, просматривая старые документальные фильмы по искусству.
Хочет
читать воспоминания графа – пусть читает.
Честно говоря, никогда не любила
читать воспоминаний о чьём-либо детстве; они всегда казались мне если не враньём, то уж напомаженным муляжом.
Как-то,
читая воспоминания лётчиков, удивился откровенности одного из них.
– Увы, я этого не могу, – сказал ловчий, и продолжил, видя, что она хочет спросить. – Я
читаю воспоминания физического тела, но душа не в моей компетенции.
Вот когда я
читала воспоминания восторженных дам о сладких поцелуях с любовниками, то смеялась и фыркала, представляя, как напомаженные леди кусают бедных мужчин, сравнивая их «сочные уста» то с вишнями, то с мёдом.
Я тут
читал воспоминания одного немецкого аса: «…русских „Яков“ было немного – на меня навалились пятеро».
Я
читал воспоминания мужчины, детство которого прошло в этом доме.
Я
читал воспоминания потерявшего руки на войне, или лишившегося глаз…
Или… только не говорите, что у неё есть какой-то навык, позволяющий
читать воспоминания других людей и она тупо меня проверяла!?..
Так вот, я
читал воспоминания геолога, который с приятелями как-то решил померить глубину такого вот «окна».
Я
читал воспоминания людей, похищенных инопланетянами.
Я как-то
читала воспоминания одного бизнесмена…
Когда она была молодая, то не так примечала эти изменения, сейчас же плоть её пробудилась и она несла в себе плод, тело её начало меняться, она заметила ещё летом новые способности в себе, дар видения сквозь людей и возможность
читать воспоминания многих, видеть скрытые изъяны в плоти и лечить их руками своими.
Однако,
читая воспоминания людей, переживших советский или нацистский лагерь, обращаешь внимание не столько на различие между двумя системами, сколько на различия в конкретном опыте жертв.