Ведь даже непонятная
тайная грусть могла показаться врагам подозрительной.
Чувствуется в них какая-то
тайная грусть, которая беспокоит, не отпускает.
Однако он не позволял себе прямо выразить свои чувства и не навязывал своей
тайной грусти, чем бы она ни объяснялась, никому из своих спутников.
Так в
тайне грустит автор над успехом выброшенной в большую публику книги своей, в которую вложил всю душу, – грустит, вспоминая уединённые часы мук и восторгов творчества.
Но они поддавались внушениям своего сердца с некоторой
тайной грустью, с предчувствием, которое, может быть, имело свою прелесть, хотя это было предчувствие затруднений и чего-то недоброго.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: ногохвостка — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Несмотря на такой молодой возраст, у него были печальные глаза; в них скрывалась какая-то
тайная грусть, которая манила, притягивала.
Вероятно, эта необходимость «постепенно» двигаться вперёд, необходимость, мучительно стеснявшая его, в конце концов, порывистую, неприрученную и неспокойную натуру, некультурную, доверяющую снам, и наложила отпечаток
тайной грусти на всё его произведения <…> [ШЕСТОВ].
– Да, – прервал его князь, – я, кажется, зажился на свете, – тихо сказал он, и
тайная грусть слышалась в его голосе.
Его глаза светились от какого-то вселенского счастья, и глубоко в них была спрятана
тайная грусть о первой любви, которую он тоже забрал с собой…
Но прежде чем забыться сном, девушка дала себе твёрдое обещание, что более никто в свете не назовёт её «красавицей с оттенком
тайной грусти в глазах».
Во влажных глазах маленькой эльфийки светилась надежда и какая-то
тайная грусть.
Нежная и
тайная грусть, которая всегда овладевала им при виде первой, нежной и красивой женской молодости, тихо шевельнулась в нём.
Казалось, что, какая-то
тайная грусть легла на её губы, и от этого мне не становилось легче, совсем нет.
Лето провёл я в таком же детском упоении и ничего не подозревал, но осенью, когда я стал больше сидеть дома, больше слушать и больше смотреть на мою мать, то стал примечать в ней какую-то перемену: прекрасные глаза её устремлялись иногда на меня с особенным выражением
тайной грусти; я подглядел даже слёзы, старательно от меня скрываемые.
– Конечно же ты … и хоккей – отвечал он с
тайной грустью.