Здесь уровень массовых архетипических представлений, многие из которых фиксируются на уровне языка и национальных вариантов
социальной мифологии; научные представления, связанные с уровнем развития конкретно-научных исследований в специальных дисциплинах; философские представления, несущие на себе отпечаток своей эпохи и конкретно-исторических условий возникновения; и, наконец, индивидуальные представления, связанные во многом с уникальным способом философствования и личным опытом индивида.
Гносеологическая функция
социальной мифологии восходит к такому свойству мифа, как отождествление реальности со всевозможными представлениями о ней.
Кроме того, происходит непрекращающийся обмен между системой
социальной мифологии и внешним окружением, прежде всего, политической, религиозной и эстетической сферами.
Аксиологическая направленность функционирования
социальной мифологии обнаруживается уже в тотемизме, который посредством табу и тотемов задавал ценностные ориентиры для всего общества.
Отсюда – части системы в теории
социальной мифологии и функции – онтологическая, гносеологическая, аксиологическая, праксиологическая и, конечно, антропологическая.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: сконтактировать — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Такое взаимодействие и составляет главную особенность проявления
социальной мифологии в политике.
Рассмотрение
социальной мифологии в качестве системы приводит к выделению в ней нескольких подсистем или частей, которые состоят из определённых элементов и образуют некую упорядоченную функциональную структуру.
Также в рамках социально – философского осмысления феномена
социальной мифологии была предложена соответствующая теория, включающая онтологическую, гносеологическую, аксиологическую и праксиологическую проблематику.
Социальная мифология имплицитно существует с древности, являясь аспектом архаической мифологии, объясняющим общественные явления и процессы.
Двухуровневость
социальной мифологии отличает её, соответственно, от архаической мифологии и идеологии.
Кроме того эти авторы с уверенностью давали ответы на вопросы, связанные с внутренним единством
социальной мифологии.
Аксиологическая функция
социальной мифологии задаёт определённую ценностную шкалу общественным явлениям и отношениям, даёт ценностные ориентиры для последующего общественного развития.
Праксиологическая функция
социальной мифологии отвечает за трансляцию, усвоение, воспроизводство мифов, а также способствует передаче знаний от поколения к поколению.
Социальная мифология предстаёт как условие целостности общества, как важный компонент целостной структуры общества.
Отдельно остановимся на выявлении отличий
социальной мифологии от идеологии.
Это сближает
социальную мифологию с любой из современных форм общественного сознания, особенно с политической.
Нам представляется, что
социальная мифология имеет двоякий характер, и более правильно говорить о её конструктивно – деструктивной роли в жизни общества.
Как и в случае с обществом в целом, лучше понять значение
социальной мифологии позволяет рассмотрение функций последней.
Было осуществлено сравнение
социальной мифологии и социальных мифов со стереотипами и иллюзиями, с идеологией.
Также на «инструментальном» («конъюнктурном») уровне современной
социальной мифологии значительное место занимает идеология, что сближает её с любой из современных форм общественного сознания и, особенно, с политикой.
Одна из особенностей «инструментального» уровня
социальной мифологии заключается в том, что делается акцент в основном на осмыслении социальной реальности с учётом интересов конкретных социальных групп; выражается отношение данных социальных групп к социальной реальности через формирование интерсубъективных для группы ценностей и идеалов.
– Исходной предпосылкой рассуждения о природе
социальной мифологии является тот постулат психологической теории, что в основании любой навязчивой, т. е. не связанной с непосредственными жизненными интересами массовой деятельности людей лежит определённая тревожность, снимаемая данной формой деятельности как искупительным ритуалом.
Не рассуждая долго на эту вполне понятную тему, приведём пример с ленинским планом монументальной пропаганды, которая была задумана как иконическое воплощение сонма персонажей новой
социальной мифологии для подражания и поклонения.
При этом мифотворческий потенциал
социальной мифологии проявляется тогда, когда в мифе начинают видеть социальные функции, что в дальнейшем приводит к конструированию циркулирующих в пространстве масс – медиа устойчивых социальных мифов.
Онтологическая функция
социальной мифологии проявляется также и в том, что истиной в мифе считается не познанность сущности объекта, а то, в какой степени человек приблизился к объекту через ритуал, жертву или другой мифоконтентный феномен.
Праксиологическая функция
социальной мифологии способствует осуществлению практических действий, гармоничной социализации человека, приобщению к накопленным коллективом знаниям и навыкам, что позволяет сравнивать такую функцию с воспроизводящей функцией ритуала.
Запрос на идеологию, безусловно, отражает неспособность власти сохранить себя без использования
социальной мифологии.
Благодаря
социальной мифологии люди погружаются в мир грёз, абсурда, живут в галлюцинаторном мире.
Данный тип
социальной мифологии востребуется коллективным бессознательным общества в ситуации кризиса, возникающего в ходе построения национальной модели государственности и связанного с детским страхом одиночества, противопоставления себя через национальную идею всему остальному миру.
Несомненно, эта
социальная мифология немало заимствовала из теории социал-дарвинизма и искала (и к сожалению, находила) поддержку у многих представителей естественных наук, склонных рассматривать человечество как популяцию, а наблюдаемые различия (будь то цвет кожи или уровень экономического развития) объяснять через обращение к биологии, к чему-то естественному и неизменному.
Само возникновение
социальной мифологии, её объективация и позиционирование себя как научной дисциплины знаменует собой новый уровень понимания процессов реального мышления, включающих коллективное сознание и коллективное бессознательное.
Явные мифы являются чистыми означающими
социальной мифологии, означаемыми которой служат непроявленные и проявляющиеся мифы….
Это связано с тем, что теория
социальной мифологии находится на стадии формирования; соответственно, нет и целостного подхода к изучению социальных мифов и, в частности, мифов о прошлом.
Социальная мифология представляет собой онтологически автономную систему, стремящуюся поддерживать один единственный уровень бытия, к которому сводятся сущности всех явлений и предметов мира, где генезис любых вещей связывается с вещным наличным бытием.
Более того,
социальная мифология способна «с нуля» оформить и создать социальное бытие.
Данная функция
социальной мифологии коррелятивна интегрирующей (связующей) функции ритуала.
Коллективный характер
социальной мифологии обусловливает общую направленность функций: необходимость воздействия на коллектив с целью регулирования общественной жизни.
При этом можно условно разбить эти направления на следующие аспекты: онтологический (выстраивание новой мифологической картины мира), гносеологический (поиск наилучшего способа познания человеком окружающего мира и самого себя), этико – аксиологический (конструирование положительных социальных мифов, отражающих ценностные ориентации народа, социальных групп, такие связанные со свободой как, например: «свобода, равенство и братство», «освобождение пролетариата», «демократические свободы»), праксиологический (разрастание
социальной мифологии через проникновение в отдельные сферы общественной жизни, конкурентная борьба мифов, выявление степени «живучести» тех или иных мифологем в массовом сознании).
При этом отмеченные функции политического мифа можно соотнести с основными функциями
социальной мифологии следующим образом: функцию упорядочивания с онтологической функцией, функцию смыслонаделения (обоснования) – с гносеологической, функцию интеграции – с аксиологической, функции легитиматции/ делегитимации – с праксиологической (практической).
Концентрируясь на роли
социальной мифологии в политике, можно сделать следующее обобщение: ключевое значение в политике приобретает легитимирующая функция мифа в силу, прежде всего, природы политической сферы как поля практического столкновения интересов, и практического претворения идей в жизнь.
Это обстоятельство позволяет нам в дополнение к отмеченным функциям политического мифа и
социальной мифологии выделить прогностическую функцию (функцию развития, проектную функцию).
Перемены в общественной жизни ставят перед идеологией и
социальной мифологией ряд вопросов: каким образом идеология может способствовать дальнейшему развитию общества; почему в периоды социальных трансформаций активизируется мифотворчество; учитывает ли государственная идеология кризисные состояния общественного сознания?
Основные направления массовой культуры нашего времени: индустрия детства (производство товаров и услуг для детей); средства массовой информации, сообщающие широким слоям населения текущую информацию, дающие её оценку, формируя общественное мнение и манипулируя сознанием людей; система национальной (государственной) идеологии и пропаганды, формирующая политическую благонадёжность основной массы населения; мировая
социальная мифология – квазирелигиозные течения и секты, лженаучные учения, сотворение кумиров, формирование сплетен и слухов которые дают простые объяснения всем современным проблемам (именно так появились мифы о мировом заговоре, инопланетянах и прочем); индустрия развлекательного досуга – все виды искусств, спорт как зрелище, клубы, дискотеки; индустрия оздоровительного досуга – курорты, спортивный туризм, массовая физкультура, косметические услуги; индустрия интеллектуального и эстетического досуга – художественная самодеятельность, кружки и общества по интересам, научно-просветительские учреждения; реклама, мода – формируют в общественном сознании стандарты престижного образа жизни; игровые комплексы; словари, справочники, энциклопедии, библиотеки популяризирующие современные знания.
Важен, однако, был не столько сам заряд, сколько его направленность на разрушение традиционной
социальной мифологии, тщетно обещавшей нам великое будущее.
Между тем политическая сфера общественной жизни, и, что не менее важно, медиасреда лишь предоставляют возможность наиболее полно увидеть практические проявления
социальной мифологии.
Следует заметить, что выделение «архаического» и «инструментального» («конъюнктурного») уровней современной
социальной мифологии, так же, как и в случае с идеологией, предполагает взаимосвязь, взаимодействие между ними.
При этом и метанарратив премодерна, и метанарратив модерна суть деспотичны и авторитарны, поскольку системная логика дискурса диктует, в первую очередь, приоритет сохранения текущего положения дел и защиту разветвлённой системы
социальной мифологии до последнего.
Наглядные иллюстрации специфики функционирования
социальной мифологии в политической сфере дают нам примеры таких «глобальных» мифов, влияющих на практику государственного управления и политические процессы, как имперский миф и миф о герое.
Вопросов много, но несомненно, что общественный запрос на новую
социальную мифологию и, возможно, идеологию, должен ощущаться, прежде всего, политическими элитами и трансформироваться в осязаемые программы и конкретные действия.
Однако для обретения социальными мифами большей значимости им лишь простого функционирования в медиасреде, лишь включения в медиаконтент недостаточно: необходимо, чтобы был раскрыт мифологизационный потенциал
социальной мифологии, что происходит в случае массового увлечения социальными мифами, когда они становятся неотъемлемыми атрибутами как повседневной жизни человека, так и актуальной повестки дня.