Лощинцы радостно завопили. Мужчины
колотили себя в грудь кулаками, точно молотом.
Если бы я не рассеялся, то, наверное, взвыл и принялся
колотить себя в грудь.
Следовало немедленно остановиться и вот я снова
колотил себе в грудь толстенной книгой.
Все свободно
колотили себя в грудь, доказывая свое я.
– Я-то думал, что ты сейчас как бабуин начнёшь
колотить себя в грудь кулаками и требовать честного рыцарского турнира на каких-нибудь китайских палочках для риса.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: перестраховывать — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Местные всезнаи, до синяков
колотя себя в грудь, утверждали, что комбайнёры нашли-таки сокровища, зарытые под холмом.
Однако дэвкаци
колотили себя в грудь отнюдь не в его честь.
Не время
колотить себя в грудь, когда дорога каждая секунда.
Здесь он пугал местных жителей, молясь чайкам, либо расхаживал по берегу, проливая слёзы о своих грехах или
колотя себя в грудь острыми каменьями.
Через полмили мы услышали звук, напоминающий бой барабана: вероятно, огромная обезьяна
колотила себя в грудь.
Они рассмеялись и повергли в ужас всё семейство рассказами о своих невероятно утомительных поездках, о купании в испарине, о плавании среди ночных туманов; при этом они с силой
колотили себя в грудь, чтобы показать, какой она издаёт звук.
Какой-то древний, похожий на обугленную головешку негр,
колотя себя в грудь сухоньким кулачком, объявил, что уже выкопал из тайника дедовское кремниевое ружьё и готов грудью встать против земного боевого робота-андроида.
Хотелось
колотить себя в грудь, как какой-нибудь обезьяне.
– Чудная погода для плавания! – восторженно проревел он,
колотя себя в грудь кулаком, словно громадная горилла рыжей масти.
А он всё продолжал кричать и
колотить себя в грудь кулаком.
Посмотрев на наш корабль, дьявол принялся
колотить себя в грудь кулаками, так что она зазвучала, как барабан; потом подошёл к краю берега и, глядя на нас, заскрипел зубами.
– Я что хотел сказать? – порывался выкрикнуть он, вставал со своего места, начинал
колотить себя в грудь, гримасничал подобросшим уже лицом, – что свято место не бывает пусто, что везде, где что-то святое было, прорывается жизнь.
Всё время, пока продолжался бой, он оставался в этой молитвенной позе на верхней площадке мраморной лестницы, отказываясь от еды и сна,
колотя себя в грудь кулаком, словно профессиональный плакальщик на похоронах, и обвиняя себя.