Считалось, что осуществляется механический перенос природного проявления
игры животного на социальную природу игры человека.
То, что детские
игры животных имеют какое-то значение в жизни, видно из того, что они очень распространены в царстве животных.
И. Хёйзинга пишет об
играх животных с элементами состязательности, имитирующих борьбу: щенята хотя и «притворяются ужасно злыми», но соблюдают правила: «нельзя, например, партнёру по игре прокусывать ухо».
Игра, таким образом, как явление обосновывалась так называемым таинственным биологическим «инстинктом игры», что отождествляло
игру животного и человека.
Все основные черты игры уже присутствуют в
игре животных.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: зарегулировать — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Следует предположить, что подобные взгляды на сущность игры основывались западными специалистами на познании особенностей игры ребёнка раннего возраста, который в силу своих возрастных особенностей ещё не приступил к осознанию собственного «я» как наделённого мышлением, своим личностным местом в обществе и в силу этого во многом подобного в
игре животному.
Исследователи пытались единым взглядом охватить всё многообразие игр, включая
игры животных.
Добавьте к этому картины, свидетелями которых деревенские жители всех возрастов становились, наблюдая за любовными
играми животных.
– А–хах, зачётное слово – брачеваться!
Игры животных в дикой природе напоминает.
Холл так же, но сугубо по-своему, смело сравнивает игры детей с
играми животных.
В числе других примеров явного противоречия дарвиновской теории фактам можно привести брачные
игры животных, нерациональные и вредные с точки зрения выживаемости: они делают их уязвимой целью хищников и отнимают время от поиска пищи.
Это стало любимой
игрой животных и ангелов, приходить к человеку, чтобы он выдумывал им имена и раскрывал их суть.
Определение
игры животных как избыточной, «спонтанной» активности и даже «преадаптации» скудновато, когда речь идёт об «играх, в которые играют люди»; а определения, которые противопоставляют игру серьёзной деятельности, вроде «…занятие, обусловленное совокупностью определённых правил, приёмов и служащее для заполнения досуга», имеют мало отношения к игре в филогенезе.
После уборки она спрятала любые пригодные для
игр животного вещи подальше и, почувствовав усталость, бросилась навзничь на кровать, чтобы уснуть.
В самом деле, человеческие игры отличаются от
игр животных просто потому, что тела людей и зверей различны: у нас не такое тело, как у кошки или собаки, следовательно, и играть мы не можем так же, как они.
Все основные черты уже присутствуют в
игре животных.
Задумайтесь – брачные
игры животных, птиц.
Охотник не поддельным интересом наблюдал за причудливой
игрой животных.
Это определение воспаряет над разнообразием «эмпирического бытия игр», указывая на важнейшую особенность игр людей, но оно совсем не имеет ввиду
игры животных.
Игры животные взяли у людей, или наоборот, теперь не отличишь – они такие же интересные!
Детство проходит, одни игры сменяются другими, но человек не прекращает играть, развеивая в прах любые рациональные, биологически целесообразные объяснения игр, которые напрашиваются, когда детские игры в нежном возрасте пытаются сравнивать с
играми животных.