Эра темного льда

Евгений Николаевич Бабошин, 2018

Сюжет окунёт нас в мир некогда цветущий и прекрасный, ставший в одночасье на грани вымирания. Глубокий сюжет расскажет о мальчике, на судьбу которого выпадет множество испытаний и пройдёт свой путь в желании изменить ход вещей, угрожающих миру и жизни на земле. В желании спасти мир нет ничего страшного, но мир полный коварств, голода и предательств внесут свою лепту, выберет ли он настоящий путь или станет очередным.

Пролог

Стояло холодное ясное утро, какие бывали довольно редко. Среди снежных лесных просторов, погребённых под толщами ледяных массивов, пробирался человек, охотник, сжимая в своих руках дряхлый, но ещё вполне надёжный лук. Погода располагала к охоте, продвигаясь по следам шаг за шагом, он выследил несколько кабанов, крупных, с белоснежной белой шкурой, у одного из них заметны были крупные бивни, детеныши которые играли и были беспечны катаясь в снегу, беззаботно повизгивая друг на друга. Охотник не поддельным интересом наблюдал за причудливой игрой животных.

Раздался громкое гаркание птиц сорвавшихся с ветвей вековых деревьев, отчего те раскачивались и создавали шум на всю округу, испуганные кабаны взвизгнули и тот час спешили покинуть место своего пристанища. Охотник обратил внимание на деревья, таинственно раскачиваясь у себя над головой, зная, что птицы предвестники беды, и что-то явно их потревожило.

На небе едва были небольшие облака, но вокруг становилось все темнее от нарастающей вьюги, холод проникал под одежду, не понимая в чем дело, он потерял из виду потенциальную добычу, по земле начал расходиться гул глухих шагов, от которых охотник едва стоял на ногах, не желая встретится с источником звука, он быстро бежал в небольшую пещеру, с узким входом напоминающую заброшенную берлогу, откуда можно было заметить фигуру исполина, свободно разгуливающую по лесной чаще. Она напоминала гиганта сильно обросшего, чьи грязно-седые космы можно было различить, сквозь нарастающий буран.

Охотник у ужасе забился в глубь пещеры, увиденное потрясло его, от чего у того сердце билось настолько громко, что не слышал свои мысли.

Гиганта уже было не видно, но буран не стихал, и вход в пещеру медленно занесло.

Холод становился неизменным спутником, тому кому удосужилось оказаться в такой безвыходной ситуации. К его счастью в его рюкзаке были инструменты из которых он развёл небольшой костёр, который освещал голые стены пещеры.Пещера оказалась намного глубже, чем он ожидал, проход был чуть выше его роста, раскинув свой лагерь он начал ждать стихание погоды.

Он смотрел на искорки огонька, и на душе становилось теплее, а его желание вернуться домой делало его живым. Отбрасывая плохие мысли, он взял из своего мешка маленькую книжку, в которой делал переодически заметки. Он сел по удобнее, чтобы попытаться сделать зарисовку увиденного существа. После неудачных зарисовок, он забросил дневник обратно в мешок, чувствуя недовольство от нарисованного.

Спустя время треск костра стихал, а игривое пламя, стало тусклым, однообразным, унылым.

Усталость брала своё. Он с трудом заставлял себя не уснуть, отвлекая внимание на рисунок своей жены, и не замечая за собой он уснул.

Не разбирая во сне или наяву, он задавал себе вопросы: почему всегда со мной такие приключения? — озадаченно он спросил себя.

«Тихо, не вьюги, ничего абсолютно.Прекрасно.»

Вдыхая он чувствовал холод идущий по его ногам, словно хитрый змей. Он одернул ноги и тут же проснулся, отряхивая ноги от упавшего снега.

Встав на ноги, начал пытаться пробить проход наружу, он разжег факел из вещей в своей сумке, и со всей силы сражался в попытках вырваться из снежного плена. После безуспешных попыток, он остановился чтобы отдышаться, услышал то, что показалось ему разыгравшейся фантазией в этом мрачном месте.

Звук расходился глухим звуком по пещере, создавая причудливое и искаженное эхо, рисуя в воображении человека странные представления.

Ему становилось не по себе, стараясь списать это на разыгравшуюся фантазию, упорно продолжая свои попытки освободиться. Только замахнувшись услышанное вновь повторилось, проносившееся знакомым гулом по всей пещере, он бросил лопатку, и в замешательстве взял свой лук из-за спины и факел, скрипя зубами, его руки дрожали о представления, и ожидании того что может ждать его в одной из темных развилок темной пещеры, и осторожно продвигался глубже на звук, озираясь во все стороны. Его страх становился все сильнее и прилипал к его сердцу, делая его груз невыносимым.

Он был готов встретиться с любой угрозой, и готов был принять любой исход. Он слышал детский плач, плач новорожденного.

«Как такое возможно, возможно я иду в западню, или я уже сошёл с ума, скорее всего да, или я в логове, ведьмы, точно ведьмы, похитит меня и все, так все не дрейфь в таком я не был, но из этого мы выберемся, главное сильно не боятся, — бормотал он про себя.

За поворотом, звук слышался сильнее всего. Оттуда продувал слабенький ветерок, и струя яркого света рассекала мрак. Он чувствовал рядом выход, так близко, но разделяющий его страх, останавливал его путь.

Вздохнув всей грудью он нашел в себе силы, поправил свою шапку, и решил выйти навстречу неизвестному.

Он ожидал чудовищ, страшных, от которых в венах бы стыла кровь от созданных его воображением, он чувствовал себя как и взрослым стоящий перед выбор неопределенности и ребёнком пытающийся победить зло вокруг не взирая на опасность вокруг, но там был лишь ребёнок завернутый в пеленки, барахтающийся в тесных разрисованных пеленках, под лучами холодного света. Возможно он проснулся от наступившего утра, что бывает не так часто.

Он находился в недоумении и осматриваясь по сторонам, подходил к нему и решил посмотреть на него поближе. На вид он был похож на обычного младенца, с румянцем на лице с ярко серым глазами, переливающиеся в темно-синий, он был обычным, за исключением того что, по его телу перетекало, что-то мистическое, легкое, тусклое свечение, младенец был рад, и тянулся обеими ручками к обросшему и грубому лицу, изрубцованным скулам человека. Его рука была немного темнее чем другие части тела. Прикасаясь к его руке, он мгновенно почувствовал болезненный морозный ожог, отбрасывая руку назад.

«Да, с тобой лучше не ссорится, неизвестно чего от тебя еще можно ждать, — сказал он отряхивая руку.»

«Думаю, мы уже здесь надолго задержались, как насчёт отсюда вылезать?»

Ребёнок с согласием вскрикнул.

Укрывая ребёнка у себя в сумке, перед этим плотно его укутав, он освещал факелом уходя в глубь пещеры.

«Ты конечно, собеседник еще не разговорчивый, но как ты тут оказался, как вообще тут можно оказаться тут же нет никого на многие расстояния, если родителям ты так был не нужен, то они очень постарались. Место тут довольно опасное. Думаю мы с тобой подружимся, иначе быть не может. Скоро выберемся, я уже до самых косточек голодный, съел бы хоть кору от дерева, а она знаешь не очень то и вкусная, вот как вернёмся, дома ждёт тепло и человек который тебя ждёт, ты для неё станешь настоящим подарком, такого она точно не ожидает. Ушёл за кабаном, пришёл с ребёнком. Вот то будет ее удивление. Ее зовут София ты ей очень понравишься. Таких умных как она, во всей долине не найдёшь, не то что долине, на всем континенте, до ледяных морей, которые никогда не замерзают, как-то раз я подарил ей коня, но об этом позже, кажется мы пришли, сейчас мы выберемся отсюда, я вообще подумывал что какая-то там ведьма из книг,-сказал он пробивая выход наружу.

Окапывая вход из пещеры, он слышал лёгкий ветерок с той стороны. Пробиваясь усерднее, он видел проблески света, слепившие его глаза. Снег падал на него, но его не останавливало, спустя немного времени, он прокопал туннель, сквозь который тесно и неудобно они пролезали.

«А меня зовут Алексей, так-то не правильно было сразу не представиться, — сказал он поглаживая по его голове, после того как вылезли из пещеры.

«Проклятье, — сказал он в пол голоса, осторожно снимая лук со спины.

Перед ним стоял старый, и раненый вепрь. Зверь услышал плач ребёнка и начал разбег ему навстречу.

Охотник едва успел выстрелить в его,и был сбит ног. Получив сокрушительный удар, он какое-то время не мог придти в себя, смутно наблюдая его. Вепрь отошёл от него сжимая свои ноздри, жадно поглощая воздух.

«Только не сегодня,и не такие на камине висели, старая хрюшка, — сказал он себе, сдерживая открытые раны.

Вытащив нож из ножен, он привлекал его внимание, кабан в тот час пошёл в атаку. Сцепившись с кабаном, он наносил удары, какие только мог, кабан из со всех сил стремился разорвать человека вцепившегося ему в морду и пытающегося его оседлать. Сбросив его с себя, из сумки выпал ребёнок прямо в снег. Изнуренный человек и кабан оказались на равном расстоянии между ребёнком. Метнув нож в зверя, он замедлил его на короткое время, за которое он успел схватить ребёнка, и получил сильный удар в бок от которого пролетел в сторону. Заползая в ствол гнилого дерева, они укрывались от разъяренных атак зверя, разрывающего ствол в щепки. Застревая в коряге, Алексей выбрался из укрытия и дохромав до своих вещей,он посадил ребенка в сугроб накрывая накидкой.

«Ты сиди только тихо,-сказал он указывая ему пальцем. Взяв старое копье, он вышел на него оставляя за собой небольшой кровавый след.

Кабан запыхаясь, разрывая свои ноздри от усталости вновь решил его атаковать.

«Старый трюк, повезёт не повезёт, — сказал он себе.»

Он бежал навстречу своему врагу,врываясь в гущу схватки, и как тот приблизился к нему, и желающий совершить наскок, человек сделал подкат под него и вонзил копье прямиком в него, но не выдерживая веса, копье переломилось и он едва успел выскользнуть из-под падающей туши. Но он еще не умер, с яростным дыханием, он вырвал нож из его лапы и вонзил ему в сердце. Ощущая пламенное дыхание сжигающее его тело он опрокинулся на бок, упав на левое колено. Он скинул накидку, од которой лежал малыш.

Малыш был немного напуган, но все же улыбался ему.

«Мы сделали это, расскажем, никто не поверит, — сказал он ему, оттирая своё лицо от крови.»

Погрузив кабана на самодельные сани из куска коры, они потащили его к дому.

Тем временем София была дома, занимаясь уборкой по дому, напевая мелодии из знакомых песен.

Она была еще очень молода, ее выбор жизни вдалеке от дома был осмысленно принят ею. Она была худощавого телосложения, с русыми длинными волосами и темными карими глазами, ярко освещаемые на свету. В ее движения прослеживалась, а в поведении чистым ум и разум. Она была образована, но жизненного опыта ей еще не хватало.

Она услышала шум за дверью, лёгкий хлопок от падения в снег, выйдя на улицу и поёжившись от холода, на улице в снегу она нашла своего мужа, полностью обессиленного, но еще живого. На его спине сладко спал ребёнок, недоумевая от происходящего она затащила их в дом.

Содрав с него рваные лохмотья, она перевязала его, он был без сознания, изредка бредя. Закончив перевязку, она осторожно подняла ребёнка на руки, заметив ту же особенность, она с интересном наблюдала за ним. Детей у них не было, не зная как ухаживать, она перекапывала книги пытаясь найти хоть, что-то что позволит понять что делать.

«Так, приступим, — сказала она встав над ребёнком, распахивая пеленки…»

После долгого кропотливого ухода, она еле стояла на ногах.

«В книжках все проще, а на деле, ног не чувствую, — запыхавшись сидела она на стуле разбросив ноги и забросила голову назад возле спящего младенца.»

Она заметила записку, обожженную, но читаемую.

«Что это у нас такое, ты у нас с письмом, — сказала она разворачивая клочок бумаги.»

Развернув клочок бумаги она нашла пару слов на нем: «не доверяй ему.»

«Хм, интересное послание, кто же его тебе положил? Бумага, с такими орнаментом, знакомое но не помню. Попробуем узнать об этом, — сказала она положив бумажку в одну из шкатулок.»

Прошло несколько дней. Дома стояла тишина, аромат пищи, с нотками знакомых запахов, побуждали проснуться.

Он открыл глаза, после долгого сна, его легкая улыбка, говорила лишь о том что он рад что жив.

Дом был прост, никаких без какого либо изящества, коричневые бревенчатые стены, досчатый потолок, и множество вязаных ковриков, изображающий какие либо исторические события. Печь тресчала, а из окна стоял солнечный свет.

Алексей осмотрел себя, тело было перебинтовано,но раны по-прежнему дают о себе знать. Присевши на кровать и скинии на пол ноги, он тянулся к рубахе, он накинул ее, сжимая зубы от боли, с трудом встав он ковылял к выходу. Прислонившись ухом к двери, он начал подслушивать что происходит за дверью на улице, заглядывая в окно, он видел жену, умело и ловко собирающей дрова. Осторожно открывая дверь,словно пушинка, он пытался как можно бесшумно открыть её. Едва толкнув дверь, она тотчас издала предательский скрип. Он был слегка конфужен, и встал в полный рост.

«Я даже не знаю, чего было больше, страшно от того, что ты не проснёшься, и удивлена, тому что пошёл на охоту и пришёл с новорожденным ребёнком, вот так интересный сюрприз, — сказала она, с радостным видом, собирая остатки веток и дров.»

«Да это довольно необычно, для этого места, тут за многие дали никого не живет, у меня нет даже не знаю как он тут очутился. Но зато мы с ним отлично сработали, видела бы ты, как мы его его, — оперевшись о дверь размахивая руками, рассказывал он своих подключениях.

«Я лишь видела разодранного в клочья, едва живого мужа, упавшего в сугроб, который просто необъяснимо смог добраться до дома, — ответила в более серьезной форме.»

«Я рад, что я дома, и могу оставить тяжесть позади, не каждый день, выдаётся шанс пережить такое, а то что видел я, это довольно, так скажем необычно, и в самом деле не так просто объяснить, — сказал он потирая щеку рукой, вспоминая тот дне.»

«Я вижу, твой поход не закончился лишь тем, что я знаю?»

«Да, ты как всегда права и видишь меня на сквозь, это и в правду было крайне неожиданно, благодаря ему я и нашёл этого ребёнка, необычное совпадение в один день.»

«Кто это был, как выглядел? Или ты только от страха сразу ноги сделал? — спросила она тщательно рассматривая мимику на его лице, просматривая в нем, еще тот страх, словно только это встреча произошла.

«Софи, ты бы видела его, я тебе говорю, ты бы и не заметила того как оказалась на верхушке самого высокого дерева, вопила бы по громче какой-нибудь зимовласки. А что касается то что я увидел, если не брать во внимание, чёрную метель кружившую вокруг него, и его выдающегося роста, он был обмотан белыми шкурами, на двух ногах и очень коренастый, прямо скала, — сказал он изображая его.»

«Хм, что-то интересное, пошли в дом, не хватало, тебе еще простудиться, кажется я знаю кого ты изобразил.»

«Не смею вам сопротивляться, — сказал он проследовав за ней в глубь комнаты.»

«Мне в детстве, дядюшка рассказывал о том как наш мир зародился, и кто его стал заселять, мне было столь интересно слушать его рассказы, что зачастую, я крала его книжки из комнаты, но читать я не умела. Он знал об этом, и порой над этим подшучивал. В одной из книг я нашла одну литу,там были картинки как раз подходящие под твоё описание, я попросила его рассказать о чем она, дядюшка сказал, что я еще мала, чтобы ее понять, но я не уступала. Она была о низкой алчности великого народа, желающие жить выше гор, но стали за гранью человеческого разума. Их правителем было доброе, но чересчур сострадательное божество, позволившая стать им малой частицей ее сущности, отдавая часть своих сил, алчность оказалась губительна их уму, и в один момент, они поглотили ее всю, и они все лишились памяти, от чего забыли свою родину и семью, друзей. Никогда бы не подумала, что они вообще существуют да и еще придут с горы Аотш.»

«Довольно поучительный рассказ, стоит об этих созданиях рассказать в городе, близлежащие селения могут оказаться в опасности, — встревоженно ответил он.

«Значит мы отправимся в город? — спросила слегка улыбнувшись.»

«Да нужно отдать отчеты, об увиденном и.»

«Как я давно не была в больших городах, я скучаю о тех запахах бакалейных лавок, и по лицам идущих мимо людей, растворяясь в толпе.»

«Я скоро закончу службу, мы могли бы вернуться обратно, у тебя там все-таки семья.»

«Знаю, но долгое пребывание там, я начинаю чувствовать себя одиноко, людей много, теряешься в пучине этой круговерти, на протяжении многих лет. Забываешь кто ты вообще есть.»

«У тебя вполне хватит времени, заглянуть домой, пока я улаживаю дела.»

«Дядюшка скорее всего с экспедицией убыл на восток, изучать новые возмущения природы, дома скорее всего остался только отец, и у него будут вопросы откуда я с ребёнком.»

«Ответь, я нашёл в его в пещере, это окажется для него, несколько необычно,вот он удивиться, — ответил он, немного посмеиваясь.»

«События и в вправду очень странные, по дороге заглянем в замок Генри, может быть они с его женой Матильдой смогут нам рассказать о них.»

«Он прекрасный человек,но уже давно не следопыт, зато он приютил многих детей от которых родители отказались, из-за их необычности происхождения, но до этого момента он многое видел, видимо настолько мрачное, что теперь до конца не отмыться будет.»

«Завтра с утра тогда отправимся, путь будет не близким.»

Фигура, застывшая в медитации, от которой исходил изумрудный свет, чувствовал внутри себя волнения, от чего его мимика на лице менялась, выражая его давние воспоминания. Он почувствовал, то что не чувствовал уже долгое время.

Его внешность, больше походила на утонченного велика, если сравнивать с обычным человеком, он был выше на целую голову, он был крупным и статным, под стать некоторым королям. Его чёрные как уголь волосы были аккуратно собраны в пучок. В нем чувствовался властный перфекционизм.

«Хм, он жив, спустя столько времени, не может быть, — он говорил про себя, продолжая сидеть неподвижно, и только лёгкий ветерок, пролетающий сквозь цветы в оранжерее, вывели его из равновесия.»

«Владыка Эмерит, мы почувствовали что-то на Земле, — сказал один из приближенных вошедший в оранжерею.»

«Когда собрание в совете? — спросил его Эмерит.»

«Оно начнётся, после назначения нового старейшего.»

«Хорошо, благодарю, оставь меня, ответил он ему.»

Шагая уверенной поступью, разлетающийся гулом по просторному высокому залу, настолько высоким, что потолки едва были видны, а стены были украшены, многими фресками, изображавший воинственный дух завоевателей того времени.

Эмерит, был человеком, воплощавший мощь и решительность своего мира, его почитали и уважали, даже старейшины, которым принадлежала власть на своим миром. Он был решителен и беспощаден, и чтил традиции, даже когда они угасали. Он всегда серьёзен, и мудр, забота о сохранении своей родине, граничила с тем, что готов любой ценой защитить свой дом.

Он вошёл в зал, двери которого ему открыли, стражники стоявшие у входа. Они поклонились ему.

«Приветствую вас, хранители земель и неба. И хочу поздравить Ирин с вступлением, в столь ответственный и сложный час для нас, — произнёс громко, словно гром пробежавший о стене.»

«Безмерно ценю ваше благочестие, Эмерит, я как смотритель внешних рубежей, заинтересован в том что мы сегодня узнали, — ответил Ирин после чего серьезность на его лице становилась единственной эмоцией на его сморщенном и седом лице.»

«Как вам всем известно, столпы нашего мира рушатся и все сильнее изнашиваются, силы защищавшие наш мир, иссекают и мы должны вновь действовать. То что мы почувствовали, было ничто иное, что сможет нам, спастись от вымирания. Мрак далеких рубежей уже навис над нашей столицей. И я думаю, нам следует отправится и найти этот источник.

«Открыто выступить мы так просто не сможем, договоренность с тем миром нерушима, и конфликт с ними подорвёт нашу честь, — сказал Ирин.

«Честь?! Я помню все наши походы, в тот мир, скажите мне, те люди, даже не могут себя защитить, и уберечь свою планету от медленной смерти, как они могут быть нашими союзниками, если за себя стоять не могут, они пережиток прошлого, — отреагировал Эмерит на слова Ирина.

«Не забывай, владыка, что мы заслужили, хрупкое но доверие, оно дорого стоит.»

«Я отправляюсь на землю, с дипломатической миссией и найду источник, что там произошло.»

«Не позволяй своему тщеславию, сделать неверный шаг. Каждый платить за судьбу столько, насколько взвешивает свои решения, — отметил Ирин.»

«Вы как всегда мудры, и я вас услышал, — сказал Эмерит, он покинул зал собрания и отправился к себе.»

По пути его встретил его телохранитель, ожидавший окончания собрания.

«Какое будет распоряжение? — спросил у него.

«Мы отправляемся на Землю. Подготовь все, что мы запланировали. И еще кое-что, Альерик, подготовь мой личный отряд.»

«Конечно, — ответил Альерик ему, испуская остаточную ухмылку.»

Вернувшись в свои покои, он обнаружил свою мать сидящую в кресле, ожидая его возвращения.

«Не ожидал тебя здесь увидеть,совсем скоро

я отправлюсь вскоре на землю с важным заданием, — сказал он проходя мимо неё.»

«Ты часто говоришь о так, но в будущем все заканчивается либо кровопролитием, либо разорением.»

«Ты и сама прекрасно знаешь, что этого не остановить, такова наша природа, не будь это я, был бы кто-нибудь другой на моём месте и совершающий куда более бесчеловечные методы, и успокаивал бы себя что делает правильно, но я делаю это ради дома,нашего дома и нашего выживания, иначе и быть не может.»

«Ты прав, сын, но ты умён и решителен, чтобы найти другой выход и не устраивать эти унизительные для нашего мира набеги, чтобы выжить. Чего будет стоить наша жизнь, если нас запомнят как добившиеся выживания, такими низменными способами, возьмут с нас пример, такой ты хочешь пример, мы ведь не воры? — сказала она ему, положив книгу в сторону, и всматривалась ему прямо в глаза.»

Он немного косил взгляд, и через небольшой вздох он ответил ей: Историю пишут победители, и наши потомки будут, безграничной благодарны, за то что видят восход солнца, а не потухшую надежду, на скосе времени.

«Я лишь прошу найди другой путь, сила в решение.»

«Так или иначе я отправлюсь туда и найду, что должен.»

«Будь только осторожен,-произнесла она, наклонив голову уходя в задумчивость.»

«Мы итак уже насобирали достаточно вещей, куда же еще ложить? — спросил он с трудом заталкивая вещи на телегу.»

«Вот эта последняя! — посмеиваясь положила небольшой мешок, на вершину телеги.»

«Если мы так будет собираться, даже до замка к ночи не доедем.»

Собравшись в дорогу, они уселись на старую, но по прежнему крепкую телегу, изредка поскрипывая и проваливаясь в снег.

День стоял необычайно светлый, снег светил прямиком в глаза, мешая обзору.

«Как же тут тихо, — сказала София.»

«Помнишь, как мы сюда приехали в первый раз? Как все беззаботно было в первый раз, — подхватил Алексей.»

«И тут горку позади дома, и старые санки, и ты так неуклюже признавался мне в любви, полным набитым ртом снега.»

«И ты все-таки это слышала, — сказал смущенно ей в ответ.»

«Это было столь искренне, что я не просто не имела право прервать этот момент.»

«Как в самых тех романах, — ответил Алексей.»

«И лучшего искать не надо, когда он есть в тебе, — ответила она ему.»

«Вон мальчонка подрастёт, тоже сможет кататься, и охотиться научу.»

«Сначала узнаем, что делать.»

«Расскажи что может быть тебя беспокоит? Ты уже несколько дней как не своя.»

«Мне иногда кажется, что его происхождение, как будто чужой заговор, обман. И та записка, я не думаю, что его бросили так умирать, тут другое не нашего ума. Я боюсь, что он не сможет беззаботно кататься с горки, как бы ты и хотел. Нам его не защитить, от угрозы.»

«За тем мы и нужны друг другу, раз я его нашёл, такова наша ответственность. Нельзя спрятаться от зла, иначе оно постучится тебе в дом, и сбежать уже будет некуда, — положил он руку его на плечо, — я буду рад назвать его своим сыном.»

«Ты прав, но так боюсь, — сказала она съёживаясь в шубе.»

«Все мы боимся перед неизвестностью, знаешь, как я боялся к тебе подойти к тебе в тот день? Что поскользнулся и чуть не сбил тебя с ног.»

«Ах вот почему ты тогда отряхивался, упираясь взглядом в пол.»

«Ох, ну все, все.»

Уже вечерело, и огни старого замка сверкали издали служившие маяком для уставших путников.

«Нам уже не далеко, — ответил Алексей отхлёстывавший лошадь поводьями.»

Ох, какая радость, поближе бы к огню, — ответила София подрёмывая закутавшись в своей шубе в клубок, удерживая ребенка в руках.»

Алексей беззвучно всматривался в темноту дороги и огни в его воображении играли согревая своим тёплым светом. Становилось тепло и беззаботно, но лёгкий удар в бок вернул его чувство.

«Не засыпай мы уже приехали, — сказала она ему.»

Телега поскрипывая остановилась возле старых ворот замка, засыпанных почти доверху стен, некогда служившие для обороны. У самих ворот стоял человек, едва различимый силуэтом, с ярким факелом в руках, его телосложение походило на человека средних лет, не высокого роста, с приятной полнотой.

«Заходите скорее в дом,-крикнул он размахивая факелом и пошёл к ним навстречу.

«Добро пожаловать, мы вас уже заждались, уже стемнело, а вас еще не видно, все ли у вас хорошо? — с интересом спросил он у них, помогая Софии слезть с телеги.»

«Генри, вы всегда внимательны, спасибо что спросили, у нас все хорошо, путь по оказался в этот раз несколько дольше, но ничего страшного, — ответил Алексей.»

«Ух, а кто это у вас? Ну ладно, поговорим уже обо всем дома, идём же вы наверно очень замёрзли, — сказал Генри, провожая их внутрь.»

Пройдя внутрь дома, они запечатлевали все такие же знакомые, но уже родные стены, бегло вспоминая своё позднее детство. Зал был большой, но в нем всегда было тепло, на полу располагался старый ковёр, уже давно выцветший повидавший еще не одного хозяина. На стенах были приделаны факелы, которые уже давно не использовались, но за которыми видно, что ухаживали. Части поврежденных стен прикрывались полотнами, которые ткали сами жильцы, чтобы разукрасить и разнообразить жизнь в таком тихом и уединённом месте. Все напоминало мне о былом подумала София.

У камина их ожидала Матильда, вязавшая одежду, подслушивая треск камина, она подняла свой взгляд на Генри и подошедших к ней гостей. Она поправила очки, сползающие с ее носа и пригласила их усаживаться перед камином.

«Вы же здорово замёрзли!Сейчас вам что-нибудь принесу, — воскликнула Матильда, встала с кресла, чтобы помочь гостям.»

Конец ознакомительного фрагмента.