– Ох, Паша, – покачала
головой мать, – может, зря? Дорогой такой телефон. А вдруг потеряет? Или хулиганы отнимут? Мал он ещё.
– Нет, дочка, не хочу я, чтобы ты ходила одна на улицу, – снова качает
головой мать.
– Только не сейчас, – помотала
головой мать. – Я от предыдущего ещё не отошла, а ты опять хочешь. Давай просто просушим.
– Значит сделал бы…– с горечью закивала
головой мать.
Ты не успела опомниться, как уже сидела на лавке, положив
голову матери себе на колени.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: расчасовка — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
– Эй, милая. – В дверном проёме показалась
голова матери. – Что ты делаешь? Ты наследила на вымытом мной полу.
Как это – разбить
головы матери и двум своим сёстрам колуном, коим колют дрова?
Головы женщин долго остаются молодыми, а в
голове матери всегда найдётся уголок, имеющий как будто возраст её ребёнка.
Двое её сыновей разбрелись по разным сторонам, третий положил безволосую
голову матери на плечо.
На девочку брызнуло что-то тёмное и тёплое, а
голова матери стала съезжать с шеи.
– Именно государственный, а то сейчас коммерческих развелось как собак нерезаных, – утвердительно кивала
головой мать.
Естественно, рассказала, не понимая, зачем: как-то в семь моих лет причинно-следственная связь в голове формировалась нейронами шустрее, нежели в забитой кастрюлями
голове матери семейства.
Она пыталась поднять
голову матери, но та уже не дышала.
– Приветствую гостя в доме тёмного повелителя, – склонила
голову мать камня перед молодым парнем.
– Нет, – мотнула
головой мать, – не скучаю.
Седая
голова матери склонилась набок.
Он прижал
голову матери к себе, стал целовать её волосы.
– Нет, нет, я его не отдам! – замотала
головой мать, ещё сильнее прижимая сына к груди, точно хотела растворить его в себе, чтобы уж точно никто не мог его отобрать.
Жмурясь, как кот, Ромка сунул
голову матери под мышку, прижался и затих.
Неожиданно тот, кто лежал под кроватью, фыркнул и зашевелился. Сначала я увидел
голову матери, а потом раскрасневшаяся и смеющаяся мама вылезла из-под кровати.
– Мама! – позвала девушка, дрожа от страха, что её матери и здесь нет и она не ответит. Но внезапно одеяла зашевелились, и
голова матери высунулась наружу.
В волосах и мамы, и сестрёнки вплетены жёлтые и голубые полевые цветы, но
голову матери ещё украшает ободок из красного сердалика и красная свадебная лента.
Голова матери покоилась у него на коленях.
С непокрытыми
головами мать и сын бросились сквозь морозный туман.
Придерживая и прижимая к груди
голову матери, свободной рукой он замахал сыновьям.
Голова матери нелепо качается из стороны в сторону.
Нельзя вот так обухом по
голове матери давать…
В
голове матери крутятся слова доктора «под вашу ответственность», «всё в порядке».
Голова матери напряжённо работала.
На
голове матери прямыми линиями были нарисованы её тёмно-русые, длинные волосы, а под большой и округлой головой узнавался её багряный сарафан, но поскольку у мальчика был только один мелок – чёрный (другие были в ещё большем дефиците), то и весь рисунок имел лишь один цвет.
Девушка оторвала
голову матери, опробовала кровь, вылившуюся из шеи.
Дождавшись, когда,
голова матери мелькнёт в переулке, она открывала форточку, вылезала на улицу .
Голова матери лежала у тебя на коленях.
В
голове матери тут же появилась картинка из книги.
– Нет, без увлечения… – повертела
головой мать. – Спать он любил!
В дверном проёме появляется
голова матери.
Девочка поддерживала
голову матери.
Голова матери упала набок, и с уголка рта выпал кусок зуба…
Вот так вот из матери двух дочерей, едва держащейся на плаву, я погружаюсь в бурные воды, накрывающие с
головой матерь огромного семейства с растрёпанными волосами, наспех перевязанными резинкой, и в шлёпанцах на отёчных ногах, с измождённым смиренным взглядом…
– Не знаю… Сначала я тоже думал… Но он поклялся
головой матери, что между ними ничего нет…
Голова матери оказалась на том самом месте, где какой-то солдат пристроил свои сапоги: от запаха ворвани её тошнило куда сильнее, чем от родов, и когда кто-то сунул ей под голову замызганное полотенце, запах армейского мыла, жалкий аромат его тронул её до слёз; это осквернённое благоухание показалось ей невыразимо дорогим.
– То есть пусть в самом деле
голову матери отрежут?
Выйдя на кухню, был встречен радостным криком отца, показывающего пальцем на мой глаз, почти закрывшийся от синячины, и укоризненным покачиванием
головы матери, как бы говорившей «я так и знала!» Ну что ожидать от него, кроме фингала под глазом!
Под её светом склонённая
голова матери поблёскивала невесёлым лоском.
В дверь просунулась
голова матери: «Я приготовила обед».
Я опустил ручку и чуть приоткрыл дверь. Петли тут же противно скрипнули, а в конце коридора появилась кудрявая
голова матери.
– Нет, нет, – мотала
головой мать. – Если только случилось что. Заблудиться она не могла.
Ну и наблюдали за тем, как режут скот, вешают отца, отрубают
голову матери.
Бабушка против этого негодяя с потерявшей
голову матерью – кто победит?
– Зайчик, вставай, я там блинов напекла. – Тут же занырнула в комнату
голова матери и подмигнула. – Отец сказал, что ты хотела с ним на рыбалку пойти?