К сожалению, русские этнографы, фольклористы и даже языковеды не умеют
говорить о русском по-русски, поэтому их приходится переводить, чтобы сделать понятными.
Вместо спорных рассуждений о принадлежности этих рисунков или надписей к искусству лучше
поговорим о русском языке.
Я могу
говорить о русском языке легко и с юмором, поэтому скучно не будет.
– Вы
говорили о русских крестьянах? – повторил великий князь и громко расхохотался.
Говоря о русской интеллигенции, мы имеем дело с единственным, неповторимым явлением истории.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: перицикл — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Мы привыкли
говорить о русской культуре как о культуре патриархальной, то есть тотально мужской, предписывающей каждому сверчку свой шесток, ставящей женщину возле корыта и печки, а мужчину – во главе семьи.
Нужно при этом заметить, что это в сущности почти всё, что он
говорит о русской торговле.
Всё это верно, когда мы
говорим о русских кладах, сокрытых до XX века.
Мы убеждены, что существует возможность
говорить о русской культуре именно как о цивилизационном феномене.
Если кто-то ругает русских или пренебрежительно
говорит о русской культуре – я русский.
Если мы
говорим о русском цивилизационном коде, то, естественно, речь идёт о культуре, о процессе символического обмена, о передаче эстетической информации от поколения к поколению.
В следующий час мы коснёмся этого важного в нашей истории предмета, а теперь ограничусь замечанием, что, пользуясь привычным словоупотреблением и
говоря о русских славянах тех веков, я разумел славян, которые потом стали называться русскими.
Если уж английским солдатам война надоела до такой степени, что их бунты надо было подавлять военной силой, то что
говорить о русских военнопленных, которым вместо репатриации предлагалось снова идти на войну, в защитy старого режима?
Можем ли мы
говорить о русском ориентализме?
Следовательно, он вправе
говорить о русском номинализме (отсылая к соперничающей линии мысли, рассматривавшей значение как последствие языковой конвенции).
Писатель добавляет, что он
говорит о русских рабах, своих современниках, а не о тех, «кто после свержения самодержавия поразил человечество своим беспримерным героизмом и благородством чувств».
Не случайно
говорят о русской или французской школе балета.
Казахи помнят, и с благодарностью
говорят о русских интеллигентах, учёных, которые работали на благо народа в лагерях в нечеловеческих условиях.
Так что хотя бы уже поэтому
говорить о русской национальной победе здесь не приходится.
Кроме языка, можно
говорить о русском стихосложении, о просодии.
Говорили о русской интеллигенции, затем зашла речь об убийстве, – я продемонстрировал, как и за что можно убить любого присутствующего.
Очень принято
говорить о русской лени – однако русский народ преодолел такие климатические, географические и политические препятствия, каких не знает ни один иной народ в истории человечества.
Чтобы говорить о коллективизации, надо сперва
поговорить о русском сельском хозяйстве, понять, в каком оно было состоянии и как дошло до жизни такой.
То есть будем мы
говорить о русской классике немного не с той стороны.
Говоря о русском искусстве, однако, имеет смысл не забывать следующее.
Когда сегодня
говорят о русском понимании свободы как воли, то имеют в виду свободу без ответственности.
Когда же русские философы хотели подчеркнуть иную социальную принадлежность (за рамками «русского народа»), они
говорили о русской интеллигенции, духовенстве или офицерстве.
Если
говорить о русском православии и о русской истории, то, конечно, нет.
Когда
говорят о русской культуре XVIII—XX вв., то подразумевают преимущественно первую культуру, лишь вскользь упоминая о второй или вообще о ней не упоминая.
Следует пореже
говорить о русских, зато почаще о «россиянах», «российской идентичности», некоей многонациональной российской культуре.
Буду
говорить о русском реализме, о его славном прошлом и тревожном, неясном будущем.
Уже только поэтому
говорить о русских как об «оккупантах» просто невозможно.
Данная особенность является одной из причин, позволяющих
говорить о русском роке как новом этапе развития именно и по преимуществу словесности, а не музыки.
Вы не задумывались: почему, когда
говорят о русском национальном характере, то в отличие от других национальностей, как правило, употребляют сочетание русский человек,а не просто русский?
Поэтому
говорить о русской литературе 1846 года – значит говорить о современном состоянии русской литературы вообще, чего нельзя сделать, не коснувшись того, чем она была, чем должна быть.
Говоря о русской нации, многие, однако, сводят весь её духовный мир к агрессии.
Сейчас многие
говорят о русском, дворянском.
Не вижу смысла
говорить о русской истории языком, перенасыщенным нерусского происхождения терминами, которые неудобовнятны широкому кругу читателей.
– Так вы
говорите о русских национальных интересах?
Она не совсем поняла, что он имел ввиду,
говоря о русских бабушках, и стала смотреть в окно.
Если
говорить о русском деревенском свадебном обряде, в канун свадьбы происходило ритуальное прощание с прежней жизнью на девичнике / мальчишнике (разделение), затем следовали домашнее бракосочетание, венчание, брачная ночь (пограничные соединительные обряды) и только после этого обмен визитами, введение в круг общения замужних / женатых, испытания молодой жены, называние новых родителей мамой и папой и тому подобное (обряды восстановительного толка).
На протяжении всей своей тысячестраничной «Истории…» он десятки раз
говорит о русских как о нации, отличающейся «леностью мышления», нации тугодумов, нации с заскорузлыми, еле двигающимися мозгами.
Именно это движение может стать той опорной точкой, которая позволит нам
говорить о русской философии как об особом способе философствования.
Коммунисты требуют социалистического выбора, правые тоскуют по демократии, националисты
говорят о русском государстве.
Представляет интерес и другое сочинение молодого якута, в котором он с большой душевной симпатией
говорит о русском народе.
Когда мы
говорим о русской правоте и силе в жизненной правде, то, похоже, никто ещё и не подозревает, сколько этой правды заведомо искажено и отстранено от жизни – творчеством отдельных мастеров, искуссными голливудскими суперменами сгущающими реальную правду и правоту в интересах получения максимальтной прибыли от массовой дезориентации правдой.
Если
говорить о русской гармони, то её принято делить на два вида в зависимости от типа извлечения звука.
Но мы будем
говорить о русской душе или душе близкой к русской, российской культуре.
Когда
говорят о русской культуре XVIII—XX веков, то подразумевают преимущественно первую культуру, лишь вскользь или вообще не упоминая о второй.
Один за другим выходят на кафедру докладчики, почему то всё, как один, похожие на каких то серых, безконечных ленточных глистов, и
говорят о русской эмиграции эпохи великой октябрьской революции.