Как следствие, трудно предположить, что, даже обладая глубокими познаниями в дзен-буддизме как одном из выражений
восточной мысли, он основывался бы на них в создании своей системы.
Для
восточной мысли полицентрическое понимание ума всегда было отправной точкой.
Способствуя этому процессу– и в свою очередь усиливаясь за счёт него– происходит широкое распространениеиндийской и вообще
восточной мысли; повсюду можно встретить свидетельства того, что человечество начинает осознавать подлинную ценность и величие древнего духовного идеала и его превосходство над современным материалистическим мировоззрением.
Восточная мысль уверяет, что знание и действие должны быть едины.
К тому же я до некоторой степени соприкоснулся с буддийской, ведантистской и теософской фазами
восточной мысли.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: залечиться — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Несмотря на его скептицизм, я никогда не терял надежду, что связь между нейронаукой и
восточной мыслью станет реальной.
Прежде всего потому, что при таком походе вне поля внимания остаётся тот факт, что термин energeia употреблялся и вне философского контекста, и это было столь же важно для развития
восточной мысли, как и влияние неоплатонизма.
Для учёных наиболее привлекательным оказался буддизм – учение универсальное, концентрирующее и выражающее
восточную мысль наиболее полно [65, с. 11].
Утверждение об отсутствии такой склонности у приверженцев
восточной мысли выдаёт фанатика в теории познания, ослеплённого характерным для западного мышления стремлением ограничить логику (Craig, PIS, цит. по: Phillips, CAPW, 78–81).
Восточная мысль определяет число «3» как магическое, поскольку в теле человека отсутствует что-либо в количестве трёх.
В то время как отчасти это так, а в фундаментальном смысле
восточная мысль – это одна из версий западной мысли.
Со временем дневник дополнится советами иммигрантов, мудрыми
восточными мыслями и незаурядными выводами.
Сейчас очевидно, что в погоне за сущностями и основаниями, лежащими вне нейронного мира, европейская мысль явно преуспела, вогнав себя в яму заблуждений: в этом нет ничего удивительного, ведь уже более 20 веков мир пребывает в непробудном религиозном заблуждении, которое вряд ли удастся устранить, поскольку исходит оно из нейронных модулей ментализации, которые врождённы, чего нельзя сказать о некоторых направлениях
восточной мысли.