Поведав вкратце об обнадёживающей тенденции, проявившейся с некоторых пор в отечественном
пушкиноведении, стоит рассказать и о той почве, на которой пустила ростки данная тенденция.
В такой ситуации во главе официальной пушкинистики оказались люди не столько талантливые в этой области, сколько получавшие всяческую поддержку власти за их охранительную службу, и наше
пушкиноведение очутилось в положении, близком к тому, в каком у нас многие годы была генетика.
Сначала подбирал материалы для диссертации по анатомии насекомых, потом увлёкся
пушкиноведением.
Итак, приведённая нами строфа была признана пушкинской, что получило в советском
пушкиноведении дальнейшее развитие.
Гипотезой, выдвигаемой впервые, никогда ранее не рассматриваемой, не разрабатывавшейся и, следовательно, не подтверждённой на сегодня научным
пушкиноведением.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: ихневмон — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Таковы были результаты моих первых вторжений в область
пушкиноведения, где я постепенно начал и ориентироваться, и осваиваться.
Сквозь призму этого единственного постулата стали рассматриваться все существующие в
пушкиноведении проблемы (биографического, художественно-стилистического, историко-литературного плана), в том числе вопрос об «утаённой любви» поэта, которому посвящена настоящая глава.
В целом, совокупность подобных противоречащих официальной версии многочисленных эпизодов лично у меня вызывает недоверие к укоренившейся в
пушкиноведении точке зрения.
Сказать какое-либо новое слово в
пушкиноведении сегодня чрезвычайно сложно.
С 20-х годов наступает расцвет
пушкиноведения как науки, что сопровождается и массовым изданием подлинных пушкинских произведений, причём не только на русском языке.
Цифры над текстами стихотворений в авторских рукописях – важнейшее основание для такой постановки вопроса – стали теперь одним из популярных текстологических фактов
пушкиноведения, что позволяет обойтись здесь без предварительных пояснений.
Это старый приём, давно и бесповоротно отечественным
пушкиноведением отвергнутый.
Вообще, он принадлежит к тем редким в
пушкиноведении авторам, кто наперекор господствующей фактографии, текстологии и компаративистике углубился в духовный мир поэта, да ещё взялся за такую неординарную тему, как метафизика.
При этом дело не обходится, конечно, без критики той трактовки интересующего нас конфликта, которая была принята в советском
пушкиноведении.