Дело, за которое он сражался, было делом свободы и независимости
провансальцев вообще.
Он с негодованием узнал о восстании своих подданных, как он называл
провансальцев, и об осаде бокерской цитадели.
Ожесточение с обеих сторон было дошло до предела –
провансальцы вешали, душили и четвертовали пленных, а части их трупов выставляли на городских стенах.
Измождённые от усталости и недостаточной пищи, они геройски отбивались от нападений
провансальцев и тоже сожгли их стенобитную машину.
Направляясь в свою резиденцию в качестве законного государя, утверждённого высшей папской санкцией, он делался теперь в глазах тулузцев и всех
провансальцев вероломным разбойником.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: прочерчивание — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
При слове «холера», которого все
провансальцы безумно боятся, кучер ударил по лошадям, и несколько минут спустя мы подъехали к лестнице вокзала, который находится на одном уровне с высоким виадуком, возвышающимся над городом.
С обычной своей горячностью
провансальцы бросились в бой.
– Вы ещё спрашиваете?! – с возмущением воскликнул
провансалец и положил ладонь на эфес шпаги.
– Вы меня убедили, – смеясь, ответил
провансалец. – Прошу, месье, входите первым.
Хозяин заведения, ловкий и расторопный
провансалец, даже в самые тяжёлые времена ухитрялся торговать самым лучшим в городе вином.
– Помилуйте, месье дозорный! – обернув к
провансальцу пергаментное лицо, удивлённо произнёс господин в тёмно-сером.
– Для начала позвольте мне ещё раз поздравить ваше величество с победой, – льстиво улыбаясь, заявил
провансалец.
– Так вот кто всё это устроил? – пробормотал пленник, сверля глазами маленького
провансальца. – Я должен был догадаться!
Безусловно, созданию октавы способствовало влияние изысканной строфики
провансальцев.
Гасконцы и
провансальцы негодовали не меньше итальянской партии.
Другой пример представляет почти полная ассимиляция
провансальцев или аквитанцев во французскую идентичность.
– В конце концов отчего же нет? – проговорила она, подавая руку
провансальцу.
– И хорошо делаете, мадемуазель! – вскричал
провансалец.
– Это всё химия, полковник, – пояснил
провансалец.
В такие минуты
провансалец подхватывал несчастного и не давал ему упасть.
В лодке на скамейке дремал человек. Он выпрямился, и
провансалец увидел, что у него в руке что-то сверкнуло.
Прежде чем начальник успел его произнести,
провансалец кинулся, как ветер, к штурвалу, снял три винчестера, вернулся на палубу, вскарабкался на четвереньках на мостик, на котором стояли капитан и его жена, и подал им по ружью, а третье взял себе.
Провансалец тихонько встал, потушил свет и направился к корме корабля, где находилась комната супругов: англичане были всё-таки настолько деликатны, что не поставили здесь своих часовых.
– Так ты ещё в состоянии что-нибудь чувствовать к матери? – сказала старуха, по-видимому тронутая тоном
провансальца.
Вид, манера и осанка
провансальца более очаровывали, чем устрашали, объединяя в себе какую-то военную откровенность со свободным и грациозным достоинством человека, сознающего благородство своего происхождения и привыкшего обращаться с вельможами и патрициями, как с равными себе.
Один – пламенный
провансалец с итальянской кровью в жилах, другой – тихий чистенький северянин.
Он боялся попасть из-под ига швабов в тиранию
провансальцев.
Скоро
провансальцы забудут свои окситанские диалекты.
Очень умный, очень активный, казалось, он должен был беспрепятственно вытеснить менее серьёзного своего товарища, имел способности для быстрого ведения дел, головокружительных историй с роковыми женщинами, но он в нём не было жилки гениальности этого страстного
провансальца, ни его дерзости, ни его победной грации.
У первого взлёта
провансальцев было несколько причин.
Проиграли северяне
провансальцам и матч второго круга, причём на этот раз со счётом 0:7.
В чём тут дело, то ли в расслабляющем воздействии солнца, то ли в вежливости, усваиваемой французами с молоком матери, но
провансальцы действительно с виду кажутся очень открытыми, и разговорчивости у них не отнять.
Скорее всего, дело не в каких-то особенных будоражащих свойствах этого ветра, а в общей склонности
провансальцев впадать в тоскливое состояние при плохой погоде.
Поэтому для
провансальцев очень важно придерживаться основных принципов приготовления продуктов, а также использования «assaisonnement».
La mia amata – возлюбленная; это женщина, молодая дама, не всегда любовница – термин, используемый
провансальцами для обозначения тех, кто занимал их лучшие помыслы, имена которых держались в строжайшем секрете.
– Ах, это отдельная история, господа, – улыбнулся
провансалец.
Гасконцы и
провансальцы взаимно проваливали друг друга.
– Ты лжёшь. – Сказал
провансалец. – Идёшь против своих. Мы ещё встретимся.
Но я запомнил угрозы
провансальца.
– Пусть так. Учти,
провансальцы злы на тебя. Ты находишься под нашей защитой, но будь осторожен.
Быть может, предпочитая младшему сыну этого бледного и худенького мальчика, она невольно переносила на него своё чувство к первому мужу, который отличался свойственной
провансальцам ласковой мягкостью и любил её без памяти.
Унылые, сырые ночлежки, населённые отбросами пролетариата – молодыми
провансальцами, греками, арабами, итальянцами, мальтийцами, испанцами и корсиканцами.
И он образно, пылко, с присущим
провансальцам воодушевлением принялся рассказывать, что представляет собою новая система торговли.
Провансалец зажёг у себя над головой железный фонарь со слюдяными стёклами, подвешенный на крючке к потолку камбуза.
Зала, где мирно беседовали нормандец и гасконец с примесью
провансальца, находилась в центре главного здания.
И, поскольку у него было намерение приступить к штурму по всем правилам, наш горемычный
провансалец проделывал в своём уголке в ожидании подруги невероятные упражнения: он вытягивался, напрягался, все мышцы его вздувались, а сам он оказывал давление на постель в два или три раза более сильное, чем если бы он лежал неподвижно.
Когда смолкло последнее „bоn appétit“, в зале установилась сосредоточенная и почти благоговейная тишина – ничто не смеет отвлекать настоящего
провансальца от поглощения пищи.
Это бы ещё полбеды, но слова срывались с губ
провансальцев со скоростью автоматных очередей, а на конце к ним, вероятно для красоты, часто прибавлялась дополнительная, непредусмотренная словарём гласная.
Разумеется, мы уже слышали страшные истории о мистрале –
провансальцы обычно рассказывали их с какой-то мазохистской гордостью.